Целитель 11
Шрифт:
— Можно, — кокетливо ответила девушка этому рослому, широкоплечему, загорелому «молчелу» с обветренным лицом, робкому, как мальчик. — И туда можно, и обратно! У меня автобус в полчетвертого…
Глава 15
Воскресенье, 26 апреля. Утро
Севастополь, бухта Южная
«Новороссийск» был громаден. Его необъятный борт, окрашенный в шаровой цвет, вздымался высоко над причалом,
«Или авианесущему?» — задумался я. Ну, не важно…
— Прошу на борт! — капраз Черных, командир ТАВКРа, гостеприимно повел рукой.
— О, это очень большой корабль! — впечатлено молвил Фейнберг. — Очень, очень большой!
— Да-а! — просиял каперанг, и светлые лучики морщинок вокруг его глаз, заметные на загорелом лице, ужались, пропадая.
Я первым ступил на трап, косясь на Джеральда. Обвык профессор, хоть и не обрусел. По крайней мере, акцент у него сместился в «прибалтийские октавы». А что вы хотите? Герман Берг, славный потомок остзейских немцев…
Сегодня он был особенно оживлен — радовался, что «особисты» выдали, наконец-то, пропуск-«вездеход». На довольном очкастом лице читалось без перевода: «Постараюсь оправдать высокое доверие!» Вот и ладушки…
Кивнув вахтенному, я ступил на палубу «Новороссийска».
— Хоть в футбол играй! — выразился запыхавшийся Киврин.
— О, да! — с чувством поддержал его Фейнберг.
— Етта… — Вайткус поднялся последним. — Борис Пантелеевич, а вы тут надолго? Мы успеем хоть?
— Работайте спокойно! — весомо сказал Черных. — Ревизию в Николаеве мы прошли, и с докованием покончили. Экипаж заселяется. Как доделаете всё, выйдем на госиспытания.
— Ну, тогда ладно, — взбодрился Ромуальдыч. — Етта… А где мой «крестничек»?
— Да вон, — хмыкнул командир корабля, — несется уже…
Из-за надстройки, смещенной к правому борту, выбежал высокий, широкоплечий парень в синей робе и пилотке. Торопливо приблизившись, он лихо отдал честь.
— Товарищ капитан первого ранга! Мичман Гирин по вашему приказанию…
— Отставить, мичман, — благодушно проворчал Черных. — Поступаете в распоряжение товарища Жилина. Вопросы есть?
— Никак нет, товарищ капитан первого ранга! — отчеканил мичман.
Моим вниманием завладело его лицо, жесткое и бесстрастное, исполненное броской мужественной красоты. Серые глаза смотрели внимательно и спокойно, и даже широковатый нос не портил общего впечатления.
Кивнув нам, командир корабля отправился по своим командирским делам, а я протянул руку Гирину.
— Хоть и люблю уставные фразочки, но от армейщины далек. Иван Федорович!
— Иван Родионович, — ладонь у мичмана была сухой и сильной. — Да чего там! — внезапная улыбка сломала брутальный образ, выказывая натуру простую и простодушную. — Иван!
— Етта… — Вайткус хлопнул Гирина по плечу. — Товарищ Жилин не совсем Иван и не совсем Федорович, но так надо.
— Ромуальдыч… —
— Ваня — наш человек! — рокотнул техдиректор.
— Ладно! — я вторично поручкался с Иваном. — Миша!
— Ваня… — растерянно вытолкнул Гирин.
— Вот так — правильно! — заценил Ромуальдыч. — И ты, Ваня, не слишком-то верь в штатскую сущность Михаила Петровича! У этого гражданского две дырки в пиджаке проверчены — под ордена «Красной Звезды»!
Гирин глянул на меня уважительно, а я рукой махнул.
— Да ну вас всех…
И двинулся по палубе, мимо выстроившихся истребителей — не слабеньких и сыроватеньких «тридцатьвосьмых», а настоящих «вертикалок» — «Як-141». Тех самых, чертежи которых амеры содрали в моей «прошлой жизни», наклепав дорогущих «Ф-35».
А вот теперь — фиг им, а не чертежи!
Меня догнал Гирин.
— У нас, на «Минске», шестнадцать таких, — заговорил он, доставая рукой до острого носа «Яка». — А здесь — четыре полных эскадрильи! Вертолетов парочку оставили, они сейчас под палубой. У них общий с самолетами ангар, одноярусный, правда. Их там вот, за надстройкой поднимают, а вот тут, четко по миделю, подъемник для «ястребков». Михаил Петрович… — замялся он.
— Миша, — поправил я.
— А это правда… Миша, — с запинкой вымолвил Иван, — что вы тут лазер поставите?
— Не лазер, — улыбнулся я, приглядываясь к пусковым установкам «Базальтов», — а одну штукенцию, куда круче лазеров-мазеров! Пошли, будем выкорчевывать тутошние Пэ-У…
Там же, позже
Убрать с носовой палубы две пусковых П-500 «Базальт» оказалось самым простым делом. Мы «выкорчевали» те «противокорабелки», что с обоих бортов подпирали орудийную башню со спаренными 76,2-мм пушками.
Именно на ее место надо было присобачить инвертор, и уж тут пришлось попыхтеть. Хоть и навалились всем миром, но лишь к вечеру удалось выдрать артиллерийскую установку. Мощный автокран с причала взял вес в двадцать шесть тонн, и аккуратно перенес башню на трейлер.
Натягавшись железа, я медленно прошелся вокруг, разминая мышцы. Громада корабля стыла подо мной всею своей статью.
Помню, читывал в Интернете крикливые побрехушки о «недоавианосцах СССР». И такие они, и сякие, и куда им до «Форрестолов» с «Нимицами». Недоумки писали. А, может, и умники, которым дали четкие ЦУ — охаивать всё «совковое». Вот и старались.
А «всо нэ так было, совсэм нэ так», по словам Иосифа Виссарионовича. Нельзя авианесущие крейсера типа «Кречет» представлять химерическими гибридами, неудачными и бесполезными.
Начать хотя бы с того, что заходить в черноморские проливы авианосцам воспрещено, а вот крейсерам — добро пожаловать. Хотя и не в турках дело. Просто Запад своим агрессивным напором вынуждал нас строить такие вот корабельные помеси, одинаково нужные и в обороне морских рубежей Родины, и в нападении на «госпожу Чужбину».