Целитель 12
Шрифт:
Я разжился мореходной книжкой на имя Александра Томина. В краснокожую паспортину был вложен обычный — зеленый — паспорт, плюс диплом судового радиооператора второго класса и две пластиковых карточки, «VISA» и «Унион». На последней значилось статусное «Госбанк СССР».
— Саша умер… — пробормотал я. — Да здравствует Саша!
Тот же день, позже
«Бета»
Атлантика, борт д/э «Бриз»
Гирин нервно мерял шагами палубу.
Но надежда всё еще подавала признаки жизни…
Иван задрал голову — Рустам с Умаром дежурили на самом верху, оглядывая водный простор в бинокли. Словно уловив его взгляд, Рахимов опустил свою оптику, и покачал головой — никого.
— Иван! — голос Вайткуса звучал глухо, на нерве.
Каплей молча подошел, и хмурый Ромуальдыч повел его за собой. Остановившись в коридоре, он оглянулся и тихо сказал:
— В Мишиной каюте кто-то рылся.
— Уверены? — Гирин так резко повернул голову, что фуражка села набекрень.
— Заходи, — боцман отворил дверь гаринской каюты кончиками пальцев, не притрагиваясь к ручке.
Невеликое пространство, открывшееся за порогом, носило противоположный порядку знак. Одеяло, свернутая простыня и подушка валялись на полу. Книги, записи, тетради разбросаны повсюду — похоже, неведомый посетитель выгреб всё из шкафчиков и опустошил багаж.
— Та-ак… — выговорил Иван, утишая голос. — Арсений Ромуальдович… А вам не кажется, что этот шмон и случившееся с Михаилом как-то связаны?
— Не кажется, — буркнул Вайткус. — Уверен! И не мог Миша выпасть за борт, как пьяный матрос! Столкнули его.
Он уставился в глаза Гирина, недобро усмехаясь.
— На кого сразу подумал? На Браилова?
Капитан-лейтенант закряхтел.
— У нас тут, как в хорошем детективе — преступление совершил кто-то из своих. Только этот кто-то явно чужой!
— Будем искать… — проворчал Ромуальдыч, сжимая огромные кулаки. — Пошли!
— Думаете на Браилова? — Иван вышел, осторожно переступая побросанные вещи.
— Разберемся!
Мишиного «двойника» они обнаружили в кают-компании. Браилов в гордом одиночестве доедал кашу с гуляшом, уныло возя ложкой, да с таким выражением, будто черпал гадостных жирных личинок, а не разваристую гречку.
— Приятного аппетита, — тяжело сказал Вайткус, подсаживаясь. — Как чувствуете себя в родном пространстве?
— Фигово, — буркнул Михаил. С отвращением отодвинув тарелку, он поднял взгляд на своего визави. — Чего это вы так заинтересовались?
Гирин прислонился к звякнувшему буфету, и молвил ровным голосом:
— Кто-то взломал замок Мишиной каюты, и устроил там обыск.
Браилов понятливо кивнул.
— И вы решили, что все следы ведут ко мне, коварному иномирцу… А ничего умнее придумать не могли?! — вспылил он.
— А мы не думаем! — поднял голос Ромуальдыч. — Мы собираем информацию!
— Да, — хмуро сказал Иван, — мы сразу выделили самих себя в заведомо невиновные, а как еще-то? И «Царевичей» я заподозрить не могу, и Умара с Рустамом — они не раз Мишу спасали, а Миша спасал их.
— Слушайте, — разнервничался Михаил, — уж не знаю, кто из вас Холмс, а кто — Ватсон, но с дедукцией у вас явные проблемы!
Вайткус свирепо засопел.
— Не скажу, что Миша мне как сын родной, скорее, как внук… — заворчал он с угрозой.
— Стоп! — Браилов шлепнул ладонями по столу. — Стоп… — он дернул губами. — Сейчас… Отведу от себя подозрения! Алиби у меня нет, но… Когда обыскивали Мишину каюту? Ну, примерно!
Ромуальдыч потер щеку, размышляя.
— Та-ак… Миша не явился на вахту в четыре утра. Я пошел его искать… Каюта была не заперта, и всё лежало на своих местах. Одежды Мишиной не было, и спасательного жилета, да и койка застелена… Ну, я и решил, что он опять за свой «чек-ап» взялся. И ключи на месте… Я дверь закрыл, пошел Мишу искать, но… — он развел руками. — Его нигде не было! Поднял «Царевичей», мы все обыскали, и я по новой наведался в Мишину каюту… А замок уже взломан! И было етто в начале шестого.
— Сходится! — энергично кивнул «иномирец», и его губы потянуло в кривую усмешку. — Не совсем алиби, но… Моя каюта с другого борта, я делю ее с Бубликовым. Так вот, он меня разбудил в половине пятого утра… Виктор одевался очень тихо, а обувался и вовсе за дверью, но утренний сон у меня очень чуткий. Я сначала подумал, что ему на вахту, и заснул, а ровно в шесть, когда мне самому вставать, Бубликов снова устроил побудку — вернулся и прилег…
— Раньше ты его по-свойски звал — «Бубликом»! — усмехнулся Гирин.
Браилов болезненно переморщился.
— С Виктором я познакомился еще в Новосибирске, — сдержанно заговорил он. — Признаюсь, мне он тогда… м-м… не пришелся по душе. Уж слишком разболтанный, шумный, а его жизнерадостность просто била через край. «Бублик» любил дурачиться, смешить народ, но и в электронике соображал — он просто чуял неисправности! А вот зимой, сразу после Нового года, Виктор резко изменился. Сперва мне казалось, что эта его серьезность — просто очередная игра, этакая маска, но нет: былая бесшабашность в нем уступила расчетливости, а жизнелюбие — хладнокровию. Девчонки мигом определили, что виной всему несчастная любовь, а вот у меня сложилось иное мнение…
Михаил смолк, и Гирин, заинтересовавшись недоговоренностью, быстро спросил:
— Какое?
Браилов, медленно потирая ладони, поднял голову.
— Я не знаю, — промямлил он, — но мне кажется… Мне кажется, что это другой Бубликов. Отсюда, из «Беты».
Пораженные, Вайткус и Гирин переглянулись.
— Можно считать доказанным, что в «Бете» проживает точная реплика рода людского, — заговорил Михаил немного лекторским тоном — это его успокаивало. — Мы и вы, как человечества-близнецы! Разумеется, плюс-минус несколько миллионов тех, кто не имеет двойников в сопредельном пространстве. Ну, это, так сказать, во-первых. А во-вторых… Бета-СССР, как известно, хорошо защищен от тех, кого Миша зовет «попаданцами». Но вот альфа-СССР для них — проходной двор! И я вполне допускаю, что по приказу Семичастного, председателя здешнего КГБ, вполне могли подменить «нашего» Бубликова на его бета-версию. Инженера-электронщика на шпиона-диверсанта.