Целитель 7
Шрифт:
Недолго думая, на следующий день я к Стародубову пошёл, спросил насчёт увольнительной. С чем у него заминка возникла. Меня вроде и призвали, но в каком виде — никто не знал. В том числе и я сам не знал. Понятно, что целителя, но… В общем, образовалась бюрократическая путаница. Поэтому я понятия не имел, отпустят меня в город или нет. Тут ведь и другие мотивы не пускать есть. Если я мёртвых чувствую, то в конфликте против них моя ценность резко повышается. Беречь надо.
Но неожиданно в тот же день вопрос решился. Мне дали увольнительную на три дня. Затягивать с этим не стали, и в тот же день меня отпустили. Не в голое поле, конечно, а отправили вместе с то ли обозом, то ли конвоем. В общем, на грузовике подбросили до города,
Пока добирался, успел о всяком разном подумать. Ведь, по уму, выходит, что отпускать меня так легко — странно и подозрительно. Стал бы я сам отпускать парня, который может массово открывать Источники и магическое зрение? Ещё и нежить чувствует на расстоянии. Нет, это просто нелогично. Напрашиваются три варианта, почему всё же отпустили.
Первый — я переоцениваю свою ценность. Почему бы и нет, собственно? Вдруг князь не хочет вести тотальную войну, а действует в рамках каких-то негласных соглашений. То есть я сейчас исхожу из мысли, что он будет отбиваться всеми силами, и тогда логичнее столь ценный ресурс, как талантливый целитель, всячески оберегать, а не давать свободно гулять по городу. Но ведь может быть так, что слишком эффективно сражаться не надо. Почему? Мёртвым ведь нужны смерти. Отдать им виру в виде жизни тысяч солдат и гражданских — а почему бы и нет? Сдать меня напрямую, как главного виновника произошедшего, тоже вполне себе реалистичный вариант.
Второй и третий вариант — посмотреть, к кому я пойду и кто ко мне придёт. Я ведь точно не знаю, что известно князю. Известно многое — это факт. Но какие-то детали могут ускользать. С кем я в союзе состою, что это за союз и насколько активное участие принимал в последних событиях.
Если так, то за мной следят. Если следят, то свободно перемещаться я не могу. А о увольнительной я просил, в первую очередь чтобы с Эммой встретиться. Новостями обменяться, да чтобы Источник посмотрела. Ну и соскучился, куда же без этого.
Если сбрасывать хвост, то тоже так себе. Не факт, что получится, а выглядеть будет подозрительно.
Подумав, решил не усложнять. В слежке за людьми я разбирался слабо, какими возможностями тайная служба обладает, не знал. Поэтому зашёл домой, а дальше отправился гулять. Заглянул в ресторан к Борису Дмитриевичу. Он, как узнал о моем приходе, обрадовался, к себе пригласил. Расспросил обо всём, как в армии дела, как там Пётр. Я рассказал без особых подробностей, нагнетать не стал. Перед уходом попросил телефоном воспользоваться и набрал Ярослава Дмитриевича. Тот ответил, и я сообщил, что прибыл в город на три дня. На этом разговор закончился.
Евлантий Сергеевич точно не знал, когда сможет прибыть воевода. Да и сможет ли в принципе. Поэтому то, что Славский решил заявиться так рано, стало неожиданностью.
О приезде начальства Стародубов узнал, когда то уже прибыло на территорию лагеря.
— Времени у меня нет, веди, где поговорить можно, — сказал первым делом Антон Павлович Славский, на ходу пожав руку Стародубову.
Вскоре они вошли в кабинет, где проводились общие собрания.
— Ну-с, — протянул Антон Павлович. — Как так вышло, что ты чуть княжича не потерял, а, Евлантий?
Уже немолодой воевода был во всех смыслах мужчиной крупным. Под два метра ростом, мясистый, с вечно угрюмым лицом. Войдя в кабинет, он обогнул стол, оперся на него руками и уставился на Стародубова тяжёлым взглядом.
— Виноват, — вытянулся Евлантий Сергеевич.
Славский побуравил его взглядом какое-то время, выпрямился и рукой махнул.
— Ладно, опустим этот момент. Давай по-серьёзному. Как так вышло-то?
— При всем уважении, — расслабился Дуб, — в наши обязанности не входила охрана городка и тем более
— Если формально, то так оно и есть, — согласился Славский. — А если по сути, то ты это князю объясни. У него сын пострадал. С Юрием Дмитриевич я уже имел удовольствие поговорить. Пропесочил он меня знатно. Не в духе князь, сильно не духе.
— Его можно понять, — заметил Евлантий Сергеевич.
— Можно. От этого лично нам не легче. Так что делай выводы и не расслабляйся здесь. Теперь по делу. Что это за Васильев такой?
— Целитель.
— Да я в курсе, что целитель! — раздражённо бросил Славский. — Князь мне задачу поставил. Раз уж этот Васильев к нам прибился, взять его в разработку. Присмотреться, подучить, если надо, подружиться. Отчёт я твой тоже по пути сюда прочитал. Неужто и правда шестнадцатилетний шкет висмарха убил?
— Не одного. Да и по их главарям прошёлся.
— Не верю.
— Я бы и сам не поверил. Если бы глазами своими не видел. По правде говоря, Антон Павлович, если бы не Васильев и его своевременное предупреждение, мы бы здесь все легли. Вообще все. После чего тут бы появилось стадо мёртвых. А уж как это стадо бы использовали — могу лишь гадать.
— Противник был настолько силен?
— Да. Десяток висмархов, которые сами по себе проблема. По-настоящему сильных адептов на территории лагеря всего ничего. Четыре тысячи солдат, но что толку, если большинство из них — ничего не умеющие новобранцы? Ещё три лидера. Старик княжичем занимался, но нам бы и двух других хватало. Одна баба духов призывала, а здоровяк… Отчёт вы читали.
— Дела… — протянул Славский. — Ну да на войне чего только не случается. Ценный дар у этого целителя. И лечит, и замечает вовремя, и убивает врагов наших. Ему точно шестнадцать лет? Не пятьдесят?
— На вид точно, — пожал плечами Евлантий Сергеевич.
— Дела… — повторил воевода. — Так, — сказал он веско, — задачу ты услышал. Васильева в меру обласкать, завербовать и узнать все его секреты. Ты, Евлантий, не дурак и уже должен был паренька прощупать. Что скажешь?
— Мы с ним поговорили. Неофициально и откровенно. Тайн, уверен, у него на десятерых хватит, но я в них лезть не стал.
— Давить тоже не стал?
— И не стану, — упрямо ответил Дуб.
— Слишком ты благородный, — поморщился Славский, прекрасно зная характер своего подчинённого.
Стародубов промолчал.
— Так и что? Поговорили? Что рассказал-то?
— Да вот. — Евлантий Сергеевич достал из нагрудного кармана сложенный листок бумаги и показал воеводе.
— Что это? — свёл брови Антон Павлович, уставившись на детский рисунок.
Стародубов пересказал, что ему Васильев разложил.
Славский выслушал молча. Подкрутил седые усы. Задумался. Сам он был из аристократического рода. Далеко не самые влиятельные, но крепкие середнячки, с историей в пару веков за плечами. Кое-какие знания в родовых архивах накоплены были. Также статус воеводы накладывал определенные обязанности. Воевода не должен быть сильнейшим в своём войске, но входить в элиту — обязан. Да и то это «не должен» относительно. Во-первых, если ты слаб, то тебя легко прикончить. Во-вторых, в серьёзных сражениях исход решала именно элита. Появление огнестрельного оружия и артиллерии это никак не изменило. В-третьих, в войске надо было как-то обеспечить появление этой самой элиты. То есть должна была быть выстроена система обучения. Славский прекрасно знал, что не всегда родовитые предки порождают сильное потомство. Регулярно так случается, что сильный талант появляется в самой обычной семье. Отлаженная система обучения нужна в том числе для таких личностей. Чтобы и сильнее их сделать, и к себе привязать. Знания — это одна из основных вещей, которые определяли статус дружины. Если ты талантлив, то, разумеется, захочешь попасть туда, где твой талант максимально качественно раскроют.