Целитель. Навстречу судьбе

Егорова Алена

Тошнота усиливалась, а Анджей по-прежнему находился в проигрыше. Жизни внутри ребенка не осталось. Теперь, через соединенные ладони, Ог выкачивал ее и из лекаря.

До этого Целителю не приходилось испытывать на себе действие метки, и он не знал, чего ожидать.

Анджей не собирался прерывать связь. Он понимал, что если так пойдет и дальше, то Ог вместо одной жертвы, получит сразу две, но отступать было поздно — лекарь потерял слишком много магических сил, и если прервать ритуал, то можно самому попасть к Дорену на Тот Берег.

«Это непозволительно», — как

сказали бы его учителя из Цитадели Мариуса. Или, как сказал бы профессор Брендор, — «Опытный лекарь никогда не пойдет на неоправданный риск». Но Целитель всегда на него шел, не считая свою жизнь ценнее чьей-то другой. К тому же, владение Исцеляющей Энергией являлось неоспоримым преимуществом.

За дверью послышались шум и голоса. Она распахнулась, и в комнату влетело трое мужчин с мечами в руках. В широкополых шляпах и длинных серых камзолах. У каждого на шее висела цепь с медальоном: круглая серебряная пластина, размером с кулак, отполированная до зеркального блеска с тремя буквами посередине — БМД.

— Братство Магического Дозора обвиняет тебя в колдовстве, Целитель, — произнес один из мужчин, — ты пойдешь с нами.

— Вы не понимаете. Если я отпущу девочку — она погибнет, — лекарь продолжал сжимать запястье Эли, — умоляю, позвольте мне закончить, и я обещаю, что пойду с вами без сопротивления.

— Это невозможно, — ответил тот же Брат Магического Дозора и кивнул остальным.

Двое мужчин схватили Анджея под руки и поволокли из дома. На улице ему связали руки и ноги. Один из братьев остался сторожить лекаря, а другие принялись копать яму.

— Что они делают? — спросил Целитель, смотря как мужчины дружно работают лопатами.

— Готовят судный костер, — ответил охранник.

— Разве сначала не должен быть суд? — внутри лекаря разлился панический страх, но он сдержал эмоции, оставаясь непоколебимым.

— Суд над тобой состоялся пять лет назад, но приговор так и не был приведен в исполнение. Ты разве не узнал меня? — мужчина, усмехаясь, посмотрел на Анджея из-под шляпы.

— Брат Лан, — одновременно удивленно и обреченно произнес Целитель.

— Рад, что помнишь меня. Ну и хлопот ты мне доставил, когда исчез перед самой казнью. Но теперь я не позволю тебе сбежать.

После того, как яма была вырыта, в нее вкопали бревно. Брат Лан привязал к нему Целителя.

— Ты совершаешь ошибку. Я помогаю людям и не причиняю никому вреда. Совет не простит Магическому Дозору убийство лекаря, — Анджей в отчаянии пытался переубедить своего палача.

— Совет сам разыскивает тебя, как преступника. Уж не знаю, чем ты им досадил.

Вокруг лекаря уже накидали гору из сухих веток и соломы. Брат Лан встал напротив Целителя и самодовольно улыбаясь, принялся зачитывать приговор.

— Лекарь Анджей, известный так же, как Целитель, ты обвиняешься в колдовстве и в связи с темными существами Оргендума. Пять лет назад тебе был вынесен смертный приговор, который сейчас будет приведен в исполнение. Хочешь ли ты произнести последние слова?

— Да простит меня Богиня Матерь. Я не справился, — произнес лекарь, глотая горький комок безнадежности

и отчаяния.

В руках у Брата Лана появился факел.

— Не справился, — произнес он.

— Не справился, — подхватили другие Братья.

— Не справился, — вторили родители Эли.

— Не справился, — говорила мертвая маленькая Джанет с окровавленным бедром.

— Не справился, — хором повторяла толпа, состоящая из людей, которых Целителю не удалось спасти, и их близких. Они смотрели ненавидяще и зло, повторяя эти два слова снова и снова.

Брат Лан сделал шаг вперед и кинул факел на кучу веток. Костер разгорелся молниеносно, обдавая жаром.

— Не справился! Не справился! Не справился! — продолжали выкрикивать безумные лица.

Огонь начал подступать, сжигая одежду. Правую руку нещадно жгло, и тошнота подкатывала к горлу.

Лекарь видел, как огонь пожирает тело, превращая в черные обугленные головешки, но внутри он ощущал только холод. В голове судорожно крутились мысли — «Как все эти люди могли оказаться здесь? Как мертвые ожили? Почему я ощущаю холод вместо жара огня? Либо я схожу с ума, либо… все вокруг иллюзия».

Языки пламени закрутились в вихре и растаяли. Целитель снова оказался в комнате рядом с Эли, но сознание, словно продолжая гореть на судном костре, было затуманенным.

Жизнь стремительно покидала Анджея, и не осталось другого выхода, кроме как прибегнуть к помощи осколка Кристалла Богини Улины. Свободной рукой он принялся шарить в сумке, висевшей на плече, и через мгновение извлек камень. Собрав остатки сил, Целитель сосредоточился, активируя его. Резкая мучительная боль в руке затмила все, после чего последовала вспышка желтого света. Ее было видно даже сквозь опущенные веки.

Анджей исполнял роль проводника, направляя энергию из камня, через свое тело к девочке. Осколок камня богов обладал невообразимой силой. Он это ощущал всем телом — плоть словно разрывалась изнутри от огромной мощи, высвободившейся наружу. Требовалась неимоверная сила воли, чтобы не позволить руке разжаться. Действуя на пределе возможностей, держась из последних сил, Целитель крепко сжимал пальцы. Через несколько мгновений он почувствовал долгожданное облегчение, сила метки Ога начала слабеть, зрение возвращалось. Поверхность кожи Эли, где стояла метка, стала горячей, потом покрылась волдырями и задымилась. Девочка, все это время лежавшая спокойно, изогнулась дугой и начала метаться по кровати, не открывая глаз. С ее бледных губ срывались еле слышимые стоны, а в воздухе запахло горелой плотью.

Все закончилось. От печати Ога остался лишь ожог. На запястье девочки проявились синяки от пальцев Целителя. Но он на это не обратил внимания — они, в отличие от печати Ога, заживают сами собой.

Эли лежала без сознания. На лбу выступили капельки пота, а худенькое маленькое тельце дрожало. «Небольшая лихорадка, ничего страшного», — подумал Анджей.

Он бережно убрал часть Кристалла Улины, Богини Созидания, обратно в сумку. Перевел дух и открыл дверь.

— Заходите, — тихим голосом произнес лекарь, пошатываясь у открытой двери.