Цельняпушистая оболочка

Перспективный роман, выросший из легендарного фанфика.

— Етить–колотить! — воскликнул я, тщетно пытаясь вытереть берец о траву.

Вот какого рожна?! Какая падла насрала посреди поляны? Тут же лес кругом! Гребанные звери!

Блин, о траву не вытирается…

Целый взвод лоботрясов шарится, а вляпаться в дерьмо должен именно я! Эх, не слушался я маму, не стал я адвокатом.

—

Тащ лейтенант, где копать–то? — прозвучал рядом флегматичный голос.

Обернувшись, я зыркнул в сторону рыжего детины под два метра ростом и полным пофигизмом в глазах, — одного из двух моих «капралов».

Младший сержант, впрочем, совсем не смутился злобного взгляда командира и продолжал нагло таращиться на мои попытки стряхнуть мерзкую субстанцию с обуви. Сообразив, что дерьмо свежее, я плюнул на все попытки очистится и рыкнул на бойца:

— В заднице у себя покопайся, хоть делом занят будешь! И вообще, какого хера ты… — закончить мысль не удалось.

Позвякивая автоматом, к нам подбежал второй «капрал», — длинный, как шпала и худой, как собачий хрен, блондин. Вытянувшись по стойке смирно, «хрен» затараторил:

— Тащ лейтенант, разрешите доложить! Второе отделение по вашему приказанию построено! Младший сержант Замуруев!

Протарахтев свой доклад за три секунды, он замер по стойке «смирно».

— Вольно! — скомандовал я и, многозначительно посмотрев на рыжего, — учись, мол, как надо к старшим обращаться, с важным видом пошел в сторону строя. Почему это стадо называлось вторым взводом — тайна, покрытая мраком.

Не уверен, что даже в министерстве обороны могли бы объяснить сей занятный феномен. Заметив мое пристальное внимание, взвод вяло изобразил строевую стойку. По крайней мере, попытался. На фоне прямого, как оглобля, — хоть сейчас на плакат — Замуруева, выглядело это удручающе.

Надо бы их взбодрить, что ли…

Я встал перед «строем» и заложил руки за спину, внимательно оглядывая солдат:

— Бойцы! Настал великий день! Родина поручила вам подготовить оборонительные позиции на этой стратегически важной поляне! Поэтому каждый из нас… Тьфу! Каждый из вас должен соорудить окоп в полный профиль! Так оправдаем же доверие! Не подведем отцов–командиров! Мало того! Доверие родины настолько велико, что она поручила вам обустроить временный штаб для товарища капитана! И если вы обосретесь, товарищи бойцы, то ночевать в этих окопах будете до самого дембеля! Вопросы есть?

Вопросов не последовало, бойцы выглядели так, что на их фоне любая, самая мрачная похоронная процессия показалась бы карнавалом в Бразилии.

Ленивые засранцы…

Последний раз смерив угрюмые рожи солдат, я поманил за собой сержантов и принялся расчерчивать места для окопов.

Поставив «капралам» задачу и наметив фронт работ, я, удостоверившись, что никто не шлангует, занял позицию на окраине поляны. Теперь на мне лежала наиболее ответственная задача — прикрытие бойцов от удара авиации потенциального и немножко вымышленного противника. С этой целью я улегся под небольшим деревом и стал внимательно наблюдать за небом. Чтобы было удобнее наблюдать, — вещмешок отправился под голову, а чтобы удобнее было отражать авианалет, — автомат прекрасно расположился

на ветке дерева. Солнце продолжало свой путь по небосводу, склоняясь к закату, и глаза как–то сами собой начали закрываться. Все–таки в службе есть свои плюсы…

Ото сна меня оторвал голос рыжего «кабанчика»:

— Тащ лейтенант, жрать будете?

Нехотя поднявшись и приняв сидячее положение, я удостоил вниманием свой офигевший «будильник». Младший сержант самозабвенно пожирал тушенку, и зрелище было до крайности пугающим.

Не, я не из брезгливых, но в жизни есть три вещи, от которых меня бросает в дрожь: приморские насекомые, мое жалованье, и младший сержант Кабанов в столовой. В этот момент он обычно напоминал тварей из фильма «Чужие». Разве что кислотой не плевался.

Мысленно обматерив капрала, но решив все же перекусить, я начал копаться в своем вещмешке. Среди кучи барахла, вроде чистых носков и сигарет, наконец, отыскалась заветная коробка с сухпайком. Вскрыв её, я, выбрав перловую кашу, да последовав примеру Кабанова, начал поглощать её, даже не разогревая.

С большим аппетитом сожрав весь контейнер и убрав остатки сухпая обратно в вещмешок, я услышал знакомый голос «кабанчика»:

— Тащ лейтенант, вы ведь галеты жрать не будете? — как ни в чем не бывало, осведомился рыжий.

От такой наглости я чуть не подпрыгнул. Не, ну это надо?!

— Боец, ты не заболел случаем? — участливо поинтересовался я.

Капрал, не поняв намека, вылупился на меня невинными глазками.

— Да нет вроде, хотя от такой службы и копыта отбросить можно… — пробормотал он с кислой миной.

Я с большим трудом состроил сочувствующую рожу и медленно приблизился к «капралу».

— Устал? Эх, Кабанов, не бережешь ты себя, — пропел я медовым голосом.

Детина удивленно уставился на меня уже предчувствуя что–то недоброе. И не зря, кстати. Громкий хлопок разнесся по полю, с деревьев взлетели испуганные птицы. Детина, обиженно потирая левое ухо, пробормотал.

— Если жалко, так бы и сказали, зачем драться–то?

Нет, ну эта горилла с обиженной мордой — просто нечто, даже не знаю, смеяться или плакать.

— Ты, жаба, как к командиру обращаешься, что это такое, «галеты жрать не будете» — передразнил я.

Пострадавший, опустил взгляд, всем видом показывая, мол, «больше так не буду!» От такого зрелища мне стало не по себе. Здоровый как слон, а ужимки какие–то совсем детские. Еще бы губки надул, бр–р–р…

Около десяти минут я пытался внушить ему, что солдат, не знающий устава — это как поход к проституткам без презерватива: вроде можно и так, но чревато. Ох, поскорее бы он на дембель свалил…

В военкомате уже вообще не смотрят кого гребут.

Впрочем, пришлось закругляться — нужно еще результат дневных работ проверить.

— Ладно, хрен с тобой, бери свои галеты! Но еще раз что–то подобное услышу — будешь рыть окоп, для стрельбы с лошади стоя! С очень большой лошади!

Я развернулся и уже собирался пойти проверить готовые окопы, как вновь услышал голос рыжего.

— Тащ лейтенант, дык я свои галеты уже съел, я же про ваши спрашивал! Вот вы вроде умный, а не поняли… — важным тоном закончил боец.