Целоваться запрещено! (сборник)
Шрифт:
Входит совершенно отборный, здоровенный, видный и симпатичный дядька в нарядной военной форме. (Только не в такой, как в жизни, а в очень классной, придуманной художником, и непременно с чем-то меховым). Страшно стесняется. Сразу видно, что он – хороший человек.
Леденцова. Вы кто?
Мама. Вы к кому?
Дядька. Я к никому. То есть, я ни к кому. То есть... Вы, главное, не волнуйтесь. Я просто мимо шел. А у вас окно так хорошо светится... Сидите, чай с вареньем
Мама (строго). Вы откуда? Вы кто такой? Я сейчас милицию позову!
Тем временем Чмокин и девочка восхищенно разглядывают бинокль.
Дети. Настоящий, военный!!! Клас-сный!
Дядька. Конечно, настоящий, военный. По вечерам я часто смотрел в этот бинокль на ваш поселок и думал, как там хорошо, какие там живут чудесные мамы с такими замечатльными, вредными, ужасно противными, но совершенно классными детьми. Да не один я смотрел в бинокль. Все мы смотрели в бинокли и вздыхали.
Мама (еще строже). Вы откуда?
Дядька. Раньше это был совершенно таинственный секрет, но теперь-то можно сказать. Я – с зеленой горы. Мы все оттуда.
Чмокин и девочка переглядываются.
Дядька. Вы, должно быть, и не слышали про зеленую гору, а она совсем неподалеку. Просто с суши туда ни за что не попасть. А вот если плыть по реке все время на север, и пройти узкую-узкую протоку в Феофанову бухту, то совсем скоро покажется наша зеленая гора...
Чмокин и Девочка. ЙЕС!!! (Тут же.) Нет, не может быть. Просто сказка какая-то. Садитесь, пожалуйста. Пейте с нами чай. Вам с вареньем?
Дядька. Как хорошо... Как мы мечтали спуститься сюда, к вам в поселок. Но нельзя было, ведь мы же военные, мы службу несли, мир от войны охраняли. А по вечерам выходили на поляну с мягкой травой, играли на гитарах, разговаривали о том о сем и смотрели в бинокли на ваш поселок. А на днях по радио передали, что войны не будет. Больше никогда. И нас отпустили. Идите, говорят, по домам. А куда? Ведь мы несли военную службу давно-давно, всю жизнь, прямо с детства...
Мама. Садитесь, пожалуйста, с нами чай пить. А может, хотите сразу поужинать? У нас есть котлеты и салат из всего, что растет на огороде.
Чмокин и Леденцова. А хотите – оставайтесь у нас навсегда.
Дядька. Правда, можно?
Мама молча кивает.
Дядька. Какое счастье!... Только неудобно как-то...
Мама. Удобно-удобно.
Дядька. Неудобно одному. Как же я буду сидеть с вами, пить чай с котлетами и даже останусь у вас навсегда-навсегда, а мои друзья, мои бойцы разбредутся по свету одни-одинешеньки?
Мама. А много у вас бойцов?
Дядька. Да человек сто...
Чмокин и Леденцова.
И вот под их радостные вопли пространство заполняется отборными дядьками. Для этого надо собрать наиболее пригожих актеров из всех окрестных театров, чтобы настоящий праздник был.
Мамы. Мы так долго вас ждали...
Дядьки. Мы так мечтали с вами встретиться... Мы полезные, вы не думайте. Мы умеем строгать, пилить и чинить. Классно жарить мясо. Быстро-быстро ездить на машинах. Защищать и заботиться.
Один дядька. А я даже фокусы умею показывать. Я у нас в военной части в кружке занимался. Я могу кого-нибудь распилить. Только я не до конца доучился, и у меня потом не всегда получается обратно собрать.
Мамы, дядьки, дети и все. Давайте лучше танцевать от радости!
Общий танец и веселье, музыка, фейерверк, визг, восторг. На старом черном дереве распускаются листья. Учительница выходит на поклон в распиленном виде.
Занавес
Все мальчишки – дураки! или И вот однажды...
Сказка с невероятными превращениями и счастливым концом для всех, кто любит похохотать
Действующие лица:
Писатель Пумпочкин, он же Пумпочкин в детстве
Царь
Милиционер
Грабительница
Девочка Анечка
Принц Кузя
Учительница
Пират
Никита Егорович
Вредины в школе
Мама Анечки
Папа Анечки
Хулиганский дедушка милиционера
Лыcое чудовище
Папа с пушистой бородой
Тишина. Полумрак. В большом гамаке, укрывшись клетчатым пледом с бахромой, кто-то спит. Гамак тихо покачивается.
На сцену выруливает на велосипеде Царь в короне. Подъезжает к гамаку, приподнимает плед, заглядывает.
Из-под пледа раздается перепуганный вопль, и тут же знаменитый писатель Пумпочкин садится в гамаке в окружении подушек и подушечек.
Царь. Тсссс! Шшшш!
Писатель. Безобразие! Разбудили!
Царь. Вы – писатель Пумпочкин?
Писатель. Да. Я Пумпочкин. Писатель. А вот вы кто?
Царь. Я – Царь.
Писатель (Надевает пенсне. Щурится. Недоверчиво разглядывает Царя.) Ох, ваше величество, ну сколько можно? Всегда эти цари на велосипедах ездят, писателей будят...
Царь. Щшшш. Тсссс! (Начинает раскачивать гамак, чтобы утихомирить недовольного Писателя.) А еще писатель! И не какой-нибудь, а сам Пумпочкин! Целыми днями спите в гамаке, а в родной стране творятся страшные ужасы...