Цена его ревности. Книга 3

Мур Лана

Раскаленная лава, в которую давно уже превратилась кровь Ракеша, закипая, хотя казалось, что это уже невозможно, бурлила в венах, грозя полностью испепелить его. Ракеш и Вика впитывали друг друга, не в силах оторваться. Теперь они уже были на равных — губы одного ласкали и дразнили губы другого, их языки сплетались и давали свободу, чтобы продолжить пьянящий танец. Тонкие пальцы Вики гладили плечи и скользили по рукам мужа — как давно она хотела почувствовать под своими ладонями его гладкую кожу и литые мышцы, а руки Ракеша, стиснув узкую девичью талию, ласкали шелковистую спину, постоянно натыкаясь на застежку лифа и вызывая глухое раздражение. Блестящий кусочек ткани безумно нервировал, Ракеш жаждал волнующих прикосновений обнаженной груди Вики, он хотел вновь познать ее тяжесть и нежность в своих ладонях, хотел наслаждаться молочной белизной и попробовать на вкус манящий бледно-розовый соблазнительный бутон, чувствовать, как он напрягается и набухает под его руками и губами, и видеть, как любимая отзывается на ласки. Позабыв о том, где

они находятся, о возможных невольных свидетелях, Радж нашел пальцами маленькую застежку, которая, хрустнув, распалась, оставляя девичью спину в полновластное распоряжение жадных рук, и, наконец-то решившись оторваться от требовательных, но в то же время послушно следующих за ним губ Вики, стал прокладывать пылающую дорожку по ее шее, туда, где лишенный крепления лиф начал сползать, обнажая соблазнительно мерцающую возвышенность. Тем временем, расправившиеся с застежкой руки, соскользнули со спины и, подхватив под округлые ягодицы, приподняли выше практически невесомую нимфу.

Проехавшись по мужу, Вика в полной мере почувствовала переполняющее его желание и нетерпение, но не успел одурманенный чувственным удовольствием мозг проанализировать ощущения и послать сигнал тревоги, как ее затопило новой волной наслаждения — все ниже прокладывая дорожку из легких и нежных поцелуев по разгорающейся под его губами коже любимой, Ракеш поймал блестящий лоскуток. С глухим утробным рычанием нетерпения он прихватил кусочек такни зубами, отбросил его в сторону и припал к мгновенно напрягшемуся и затвердевшему розовому соблазну. Ракеш не смог сдержать урчания наслаждения, почувствовав, как Вика сама поощряет его на продолжение — томно застонав от переполняющего удовольствия, не желая с ним расставаться и требуя большего, она изогнулась, подставляя себя под лишающие разума губы, и запуталась пальцами в густых волосах мужа, притягивая к себе его голову в бессознательном желании получить менее сдержанные и более страстные ласки.

Ракеш и сам был не против проглотить ее прямо здесь и сейчас, полностью и без остатки, но последние крохи каким-то немыслимым образом сохранившегося упрямства, остановили от дальнейших, более решительных, действий. Он отстранился от груди и, дразня, слегка подул на разгоряченную кожу, охлаждая ее, чем вызвал у Вики более громкий и протяжный, но вместе с тем и недовольный стон.

— Спокойно, моя хорошая, тебе придется еще потерпеть, — пробормотал Ракеш.

«Так же, как и мне», — подумал он и переключился на вторую, заострившуюся от сжигающей жажды, но обделенную его вниманием грудь. Стараясь, по возможности сдерживать бушующее желание и не выпускать его из-под контроля пока Вика не забудет все на свете, и не будет шептать его имя, утопая в пучине чувственного наслаждения и умоляя прекратить сладкую пытку, Ракеш принялся языком чертить концентрические окружности вокруг клубничного цвета и такого же вкуса кружочка.

Вика недовольно заерзала в его руках, пытаясь вернуть прежнее чувство острого удовольствия, тем более, что эти легкие и дразнящие прикосновения заставляли ее вздрагивать и подаваться навстречу губам Ракеша в поисках их обжигающей настойчивости. И каждый раз, когда она это делала, то приподнимаясь, то опускаясь, крепко прижатая к мужу, она ощущала давление, которое и дарило острое наслаждение, и заставляло чувствовать внутри себя пульсирующую и воспламеняющуюся пустоту, требующую, чтобы ее заполнили. Вику стали раздражать ее трусики и плавки Раджа, ставшие непреодолимым препятствием на пути утоления разрастающейся жажды. Скользнув руками по спине мужа, она попробовала стянуть с него досадную помеху, но Ракеш, глухо рассмеявшись ее нетерпению, завел руки Вики ей же за спину, а его ладони, пробравшись под то, что осталось от купальника, легли на упругие ягодицы и, крепче прижав девушку к своим бедрам и разделяя с ней полыхающий в нем пожар, принялись ласкать нежную кожу. Не в силах больше выносить растущего и не находящего утоления голода, Вика, легонько оттолкнувшись от груди Ракеша, легла спиной на воду и постаралась сбежать от его невесомых и дразнящих прикосновений, заставляющих тело звенеть от невыносимого накала всех чувств, как натянутая струна, которая вот-вот лопнет. Но едва она попыталась отплыть, как крепления натянувшихся трусиков лопнули, и остатки купальника начали опускаться на дно, а руки Ракеша, получив свободу, тут же поймали талию ускользающей сирены:

«Нет, сейчас тебе уже не сбежать», — думал Ракеш, возвращая беглянку обратно, скрещивая ее ноги у себя за спиной и чувствуя приятное прикосновение горячей кожи.

Он снова принялся блуждать губами по нежной груди, время от времени прихватывая ими, а иногда, едва касаясь, зубами, твердые розовые соски. Новые, ни с чем не сравнимые в своей остроте ощущения накрыли и так задыхающуюся Вику с головой, и она настойчиво толкнула Ракеша бедрами. Он оторвался от резко вздымающейся груди, под тонкой кожей которой чувствовал бешено бьющееся сердце, и посмотрел в затуманенные желанием глаза — в них не было прежних задорных золотых искорок, а только непроглядная чернота расширившихся зрачков. Ее, и так соблазнительно полные, а сейчас еще и слегка опухшие, от яростных поцелуев губы были маняще приоткрыты и сложены в ожидании ласки.

— Хочу тебя, — выдохнула Вика и потянулась к Ракешу, обвивая руками его шею.

От ее слов Ракеша пробило током. Он замер, не веря, что услышал эти слова и произнесла их его упрямая поганка. Он

стоял не двигаясь и всматривался в ее лицо с лихорадочно блестящими глазами, но увидел лишь негу и истому, переполняющую некогда упорно сопротивлявшуюся его соблазну ведьму. Решив, что самое время закончить водные процедуры, чтобы любопытные слуги не стали свидетелями не предназначенной для их глаз сцены, Радж подхватил невесомую искусительницу и вынес ее из бассейна. Оглядываясь, во что бы завернуть жену, чтобы не нести ее обнаженной по всему дому, он увидел свой, скинутый у самого бортика купальный халат. Ракеш поставил Вику на площадку и, наклоняясь, не мог отвести взгляд от стройной фигурки жены — маленькая и изящная, она стояла вся опутанная темной массой волос, которые почти полностью скрывали ее от нескромных взглядов, а подсветка бассейна, бросая отблески на гладкую кожу, придавала ей мягкое опаловое свечение и делала Вику невыразимо прекрасной, превращая ее в фею, кожа которой казалась сгустками лунного света. Опомнившись, Ракеш торопливо оглянулся на дом, но в его темных окнах не было заметно ни малейшего движения. Он поднял халат и, накинув его на плечи Вики, укутал ее мягкой тканью, а затем, подхватив на руки, понес в свою спальню.

Она не сопротивлялась, напротив, обхватив шею мужа, доверчиво положила голову ему на плечо.

Пройдя в комнату, Ракеш бережно опустил Вику на кровать, сегодня, будто специально для их первой супружеской ночи, застеленную белоснежными простынями. Но желание, выжигающее Вике вены, не позволяло ей спокойно лежать и смотреть, как любимый, пробудивший неутолимую жажду мужчина покидает ее. Вика вскочила на ноги, обняла мужа за шею и прильнула к нему, дрожащая от разлетающихся и по всему телу и приятно покалывающих искр. Она хотела Раджа, хотела безумно и до потери пульса. Необходимость чувствовать мужа, его запах, силу, его прикосновения, которые лишали воли и заставляли забывать обо всем, кроме разжигающих пожар ласк, была просто физической. Вика чувствовала, что если перестанет ощущать губами, руками, каждым миллиметром кожи его тепло, то вспыхнет, как спичка, и никакими силами уже будет не потушить костер, на котором она и сгорит.

— Нет, ты не можешь меня сейчас оставить, — горячо шептала Вика, а с ее губ срывалось прерывистое дыхание и щекотало шею и ухо Ракеша, потому что изнемогающая от желания, полностью утратив контроль над своим телом, она покрывала мужа беспорядочными поцелуями, отзывающимися в нем разрядами тока, а ее руки между тем очерчивали контуры мышц широкой спины и впивались острыми ногтями в кожу, не позволяя ему отстраниться.

В планы Ракеша не входило узнавать насколько жена искушена в искусстве любви. Не в силах вынести ее умение и виртуозность и желая сохранить иллюзию чистоты и непорочности, которые, независимо ни от чего, продолжали сквозить в ее взгляде и вводить Ракеша в желанное и сладостное заблуждение, он разомкнул руки Вики на своей шее и, вернув любимую обратно на кровать, завел их ей за голову.

— Я ни за что тебя не оставлю, — шепнул он проводя языком горячую дорожку от мочки уха до впадинки на белом горле.

Вика удовлетворенно выдохнула и снова попробовала обнять мужа, но ее руки тут же были возвращены обратно за голову. Ничего не понимая, почему Ракеш мешает прикасаться к себе и лишает возможности разделить с ним переполняющий ее восторг, который скапливаясь в кончиках пальцев и не находя выхода, аккумулировался внутри, скручиваясь в тугой пульсирующий узел, Вика недоуменно посмотрела на мужа, а он, продолжая удерживать ее руки, губами изучал совершенное и так долго недоступное тело жены, ища самые чувствительные участки, а находя, уделял им повышенное внимание.

Ракеш целовал и гладил, не давая любимой ни минуты передышки. Стоны, срывающиеся с губ Вики становились все громче и протяжнее, уже не было необходимости удерживать ее руки, она сама вцепилась в подушку, чтобы хоть куда-то деть не находящие выхода желания. Тогда Ракеш, не сдерживая и не ограничивая себя ни в чем, закружил Вику в танце страсти. Казалось, что она ежесекундно разлетается на миллион мельчайших осколков, чтобы затем, умелые руки мужа собрали ее обратно. Не в силах далее выдерживать накал всех чувств, она закинула ногу на спину Ракеша, притягивая его к себе в надежде прекратить невыносимую пытку, но тот лишь глухо рассмеялся. Взяв в ладони, он распрямил, решившую подчинить его изящную и дерзкую нахалку и принялся покрывать поцелуями — от узкой стопы, далее вниз — по идеальным очертаниям лодыжки, и еще ниже — по нежному бедру, пока не кольнул девушку отросшей за день щетиной. В голосе Вики уже слышались всхлипывающие нотки, когда накрывшая волна нового и ни с чем несравнимого по своей силе удовольствия, заставила податься навстречу горячим губам мужа, который тут же подхватил ее под поясницу, случайно попав пальцем на крохотную точку. Почувствовав неожиданное давление, Вика вздрогнула как от разряда тока. Ракеш обеспокоенно перевел взгляд на лицо жены — неужели сделал больно. Безмятежным оно, конечно, не было — плотно сомкнутые веки и полуоткрытые пересохшие губы яснее слов говорили, что он движется в правильном направлении. Ракеш еще раз прикоснулся к точке пониже поясницы, вызывая уже знакомую дрожь, и прильнул губами к плоскому, подрагивающему животу. Вике казалось, что на ее теле не осталось ни одного участка, прикосновение к которому не вызывало бы ослепительные вспышки. Ракеш раз за разом подводил ее к самому краю обрыва, за которым зияла готовая поглотить бездна наслаждения, но каждый раз он останавливался в шаге от эйфории свободного падения.