Цена его ревности
Шрифт:
– Лалит, ты не против, если я тоже поем? – спросил Санджей, а сам уже садился за стол. – Айрин тебе потом еще приготовит. Айрин, – он внимательно осмотрел ее. – Тебе не нравятся браслеты? Почему ты их не надела?
– Лалит почему-то посчитала, что они не подходят к моему наряду, – беспечно ответила она. – И ее это страшно смущало, а я не хотела добавлять лишней нервозности.
Санджей недовольно посмотрел на смутившуюся Лалит.
– Ну что же, – после минутного молчания продолжил он. – Раз Лалит так спокойнее, пусть будет так. Пойдем? А то все уже заждались.
–
– Да, сделал, – согласился Санджей. – Но ее должны одобрить мама Анила и дади, а потом семьи должны договориться между собой и составить гороскопы, чтобы понять подходят они друг другу или нет. Все не так просто, как у вас, – и он дразнящее подмигнул растерявшейся девушке.
– Айрин, когда придем в дом, делай все так же, как я, – волнуясь, сказала Лалит.
Повернувшись к ней, Айрин широко распахнула глаза.
– Лалит, не пугай мне девушку. Все будет хорошо, – смеясь, успокоил Санджей.
Молодые люди подъехали к дому. Санджей с брелока открыл кованые ворота, которые послушно разъехались в стороны. Сверкающий автомобиль подрулил к дверям дома, и Санджей галантно помог девушкам выйти.
– Прошу, – он распахнул тяжелые двустворчатые двери.
Айрин и Лалит замерли на пороге – пол из блестящих, как зеркало, мраморных плиток, где ослепительно белый цвет соседствовал с цветом кофе, уводил в холл, к ярко-бирюзовым диванчикам и креслам с деревянными, так же цвета кофе, вставками. Большие французские окна были открыты, и гуляющий ветерок играл с легкими, в цвет диванов, шторами.
– С правой ноги, – прошептала Лалит, обращаясь к Айрин.
– Что? – переспросила она, поскольку глаза разбежались от блеска пола и отражающихся в нем сверкающих хрустальными подвесками люстр.
– Заходи с правой ноги, – снова прошептала Лалит.
Только подруги переступили через порог, как навстречу им вышли дади, мама и папа Анила, и сам юноша.
– Намасте, – сложив ладони вместе, поздоровались обе девушки.
Чанда окинула их оценивающим взглядом – одна из девушка понравилась – милая, скромная, стоит, опустив глаза, в традиционной одежде и с нежно-сиреневым бинди-стразом между бровей, а в руках поднос, накрытый кусочком ткани. Зато вторая – широко открыв глаза, осматривает дом, будто в музей пришла, и не похожа совсем на скромную индийскую девушку. «Хорошо, хоть оделась прилично», – решила старушка. – «Ладно, посмотрим, как они дальше будут себя вести».
– Коснись ног, – еле слышно прошептала Лалит.
– Что? – опять одними губами спросила Айрин. А подруга показала взглядом на обутые в шлепки ноги, стоящей перед ними женщины. Айрин, не веря своим глазам, смотрела, как Лалит наклоняется и касается ног старушки, а потом женщины средних лет и мужчины – она тоже должна это сделать?!
– Давай – снова кивнула Лалит, получив благословение от старших членов семьи Анила.
Собравшись с мужеством, сжав зубы и внутренне содрогаясь, Айрин повторила все то, что до нее делала Лалит, и все трое, по-очереди, благословляя, коснулись
Чанда благосклонно приняла от Лалит сладости и пригласила всех в гостиную. Айрин шла, спрятав руки за спиной и боясь прикоснуться к чему-либо.
– Где я могу помыть руки? – спросила она, подошедшего Санджея, озвучивая настойчиво преследующую мысль.
– Пойдем, провожу, – усмехнувшись, ответил он, – А заодно и посмотришь дом. Тебе, как архитектору, это должно быть интересно.
Пока Санджей проводил Айрин экскурсию по дому, Анил, Чанда, Канти и Нирав сидели за низким, в цвет деревянных панелей столиком и пили чай масала с принесенными Лалит сладостями.
– Дочка, очень вкусно, а ты сама это готовила? – спросила Чанда.
– Да, сама, – все так же глядя в пол, ответила Лалит.
– Очень интересный вкус, что ты клала в начинку? – проницательно рассматривая гостью, продолжала допрос старушка. А Канти, рассматривая избранницу сына, ласково улыбалась – ей Лалит понравилась с первого взгляда, а еще больше понравилось то, как они с ее сыном смотрели друг на друга – в глазах молодых людей читалась очень сильная симпатия.
– А куда делись Санджей и вторая девушка? – Чанда отвлеклась от допроса Лалит и оглянулась. – Где они? Пора садиться за стол.
– Дади, мы здесь, – сказал Санджей, возвращая Айрин в холл, предварительно стерев следы помады со своего лица. – Я показывал Айрин дом. Она иностранка, учится на архитектора и ее очень заинтересовали архитектурные решения. Проходи, садись, – он провел девушку вслед за родственниками в столовую и показал на длинный стол, покрытый белоснежной скатертью и со стоящей на нем вазой с цветами. Санджей усадил Айрин и сел рядом, под неодобрительным взглядом дади.
– Что-то в последнее время нам встречается очень много иностранок, – обронила старушка, делая вид, что смотрит на Лалит, но не теряя из виду Айрин. – То иностранная знакомая Ракеша с ее сестренкой, за которой он вынужден был присматривать, сейчас вот ты, дочка. Ты чем занимаешься?
Айрин поперхнулась водой.
– Дади, Айрин учится и проходит стажировку в нашей компании, – пришел на выручку Санджей.
– Да? – удивилась Чанда и на время оставила в покое Лалит, с которой начала тихо разговаривать Канти. – Так они обе работают у тебя, сынок? Дочка, раз вы обе иностранки ты, наверное, ее знаешь? Скажи, какая она? Я переживаю за Ракеша. Как бы он не связался с дурной девушкой. Ты же знаешь, какие они, эти иностранки. А сынок уже пережил одно разочарование.
Айрин порозовела и уставилась в тарелку.
– Дади, – снова, пришел на выручку Санджей. – Айрин и есть та самая знакомая, и моя, и Ракеша. Это она тогда заболела и не смогла поехать. Не смущай девушку своим мнением об иностранках, пожалуйста. Тем более, что они не виноваты в разочаровании Ракеша, – жестко проговорил он – надо же было бабушке завести разговор об этом. Как чувствует старушка, что что-то скрывается и старается все скелеты вытащить на белый свет.
– А где же твоя сестренка? – не унималась Чанда.
– Она уехала домой учиться, – немного оправившись от неловкости, ответила Айрин.