Цена крови
Шрифт:
* * *
Могучие крылья приземляющегося грифона создали в небольшом дворике целый ураган. Детвора с радостным визгом кинулась врассыпную, кроме двух старших - приготовив соответствующие своему пятилетнему возрасту сабли из ивовых прутьев, они с двух сторон бросились на спрыгнувшего с шеи грифона человека. Тот перехватил нападавших в прыжке, без труда поднял за шкирки и рассмеялся вместе с ними. - Ну-ну-ну, уж в собственном доме не узнают, - сказал ар-Рахим, опуская детей на землю и награждая каждого шлепком пониже спины.
– Мы еще поиграем, обещаю; но сейчас дайте вашему уставшему папаше отдохнуть и пообедать. Мариам, Фариза - встречайте! - У нас давно все готово, - раздался из-за двери голос Мариам, - заходи, Истребитель Нечисти - только сперва смой с себя всю нечисть! - Это та нечисть, которая грязь, - уточнила Фариза, и обе весело захихикали. Что-то ворча насчет бабского помешательства на чистоте, охотник сбросил запыленный бурнус и рубаху, опрокинул на себя несколько ведер воды из заботливо приготовленной лохани, встряхнулся, похожий на большого кота, надел вывешенный здесь же халат и вошел в дом, где бывал самое частое две-три луны в год. Впрочем, это его устраивало - ар-Рахим был бродягой по натуре...
Завершая трапезу, охотник впервые за последние недели почувствовал себя человеком. Когда он наконец смог оторвать свой взор от тарелок, быстро сменяющихся под смешки жен, внимание ар-Рахима сосредоточилось на незнакомке, судя по бесформенной одежде - уроженке южных пустынь. Сведя брови, он вопросительно посмотрел на Мариам, однако та сделала знак - не отвлекайся, мол, потом расскажу. Настаивать
– Можешь открыть лицо: Джемаль тебе не причинит вреда, и он любит видеть, с кем разговаривает. Женщина послушно откинула чадру. Ар-Рахим мысленно поморщился: сколько бы ревнители древних традиций ни твердили, что родина истерлингов - пустыня, сам он никогда не позволит своим женам и дочерям жить там. Взглянуть хотя бы на эту: Аджан не больше тридцати, но выглядит она куда старше, чем многие пятидесятилетние жительницы Тарсуса, не говоря уж о городах Приморья... Рассказ охотник пропустил мимо ушей; подобные истории он слышал часто. Слишком часто. Бессмысленно было и задавать наводящие вопросы: знай она то, что его действительно интересует, наверняка бы сказала. А это означало, что придется, как обычно, пойти несколько более сложным путем. Аджан говорила правду, всю, которую понимала. Но ар-Рахим знал, что южанке известно больше, чем она сама думает. Поэтому он спокойно дождался завершения повествования, движением бровей приказал женам убраться из комнаты (охотник понимал, что они все равно будут подглядывать в щели, но это его мало волновало) и предложил Аджан сесть. - Расслабься и сосредоточься на том мгновении, когда ты впервые увидела... знаю, это больно, но все же ты должна сделать это. Южанка до крови закусила губу. Ар-Рахим тенью стоял за ее спиной, ловя малейшие следы нужного образа. Процедура эта не доставляла ему никакого удовольствия, но иного выхода не было. СЛЕД надо взять, и охотник не может позволить себе иных мыслей. СЛЕД, отпечаток деяний Зверя, можно увидеть только так. Подлинные Истребители Нечисти часто пользуются этим приемом, оттого-то от них ни одна тварь не ускользает. Ар-Рахим только называл себя Истребителем, однако владел частью доступных тем средств. Шорох песка... блеск стального когтя... огонь... скрип чешуи... Его отбросило к стене, словно ударом молнии. Поднявшись на ноги, охотник потер ноющие виски и подошел к женщине, которая рыдала без малейшего следа слез. - Все. Я взял СЛЕД. Теперь чудовище не уйдет от расплаты. - Ты... видел его?
– выдохнула Аджан. - Я видел СЛЕД. И я узнал его. - Но кто это? - Дракон. Даю слово: я отыщу тварь и заставлю заплатить за все. Ар-Рахим говорил уверенно и твердо, однако сам этих чувств отнюдь не испытывал. Драконы не были обычными чудовищами или хищными животными; настоящий Истребитель Нечисти, и тот ОЧЕНЬ призадумался бы, прежде чем решиться на бой с таким противником. Но у охотника не было выбора. Он дал обещание, а чтобы нарушить свое слово, ему нужна была более веская причина, чем перспектива боя с какой-то крылатой ящерицей...
День второй,
ничем особенным, кроме нескольких разговоров,
не знаменательный.
– Наступил рассвет, Властитель, и я должна прекратить дозволенные речи, - проник в его сознание тихий голос. Джафар с трудом открыл глаза. - Ты действительно умеешь рассказывать, - проговорил он.
– Это искусство сродни дару Мастера Сна, не так ли? - Я не вольна говорить об этом. - Не буду настаивать. Разрешено ли тебе говорить при свете дня о чем-либо другом, не о той истории, что ты обещала поведать? - Да, конечно. Но позволь мне сейчас удалиться на отдых, Властитель: я не обладаю твоей способностью не спать день и ночь. - Если желаешь, я могу придать тебе сил и бодрости. - Я бы хотела отдохнуть так, как привыкла. Прости, лорд Джафар, но ты ведь знаешь, что различные виды искусства могут плохо сочетаться. Алхимик кивнул и, неслышно ступая по ковру, покинул зал. - Я вернусь к вечеру, - бросил он через плечо.
– Напоминаю еще раз: считай себя здесь не рабыней, а гостьей, и не стесняйся приказывать. - Как скажешь, Властитель, - ответила "гостья", зевая и прикрывая рот рукой. Не собираясь далее бороться с усталостью, она придвинула к себе пару подушек, улеглась поудобнее и крепко заснула.
День прошел спокойно. С помощью колдовского зеркала Джафар обозрел рубежи Турракана, удостоверился, что ни один из прочих Властителей не предпринял попытки нападения и не начинает подготовку таковой, передал несколько распоряжений в Дамаск, Иссиму, Сидон и Канны - пусть наместники некоторое время управляются с делами сами, без приказов свыше. Затем Алхимик проверил, как идет работа в Гильдии Магов, подбросил магистру аль-Хусейну несколько прозрачных намеков, выслушал ответ, и согласился с разумным предложением не торопиться без нужды - ибо результат всякой поспешной работы пригоден лишь для хрюкающих обитателей Зурингаара. К вечеру Джафар вновь появился в покоях, где поселилась мастерица рассказывать интересные истории. Еще раньше он распорядился насчет того, чтобы "гостью" обслуживали так, как если бы то была чужеземная принцесса (многоопытные слуги Алхимика долго ломали себе головы над значением этого странного титула). - Если хочешь, завтра днем я отпущу тебя в город, или сам прогуляюсь с тобой, - сказал Джафар, устраиваясь на подушках.
– Незачем держать тебя взаперти; я верю, что ты не сбежишь. - Мне нет нужды убегать, Властитель, - согласилась женщина, ведь обещанную награду я получу не ранее, чем закончу рассказ. А в город мне пока не хочется. Благодарю, однако, за предложение... но мы отвлеклись. - Ничуть. До заката еще больше часа. Может быть, поговорим пока о чем-нибудь нейтральном, коль уж сказание продолжать еще рано. - С удовольствием. О чем ты хотел бы узнать? Алхимик фыркнул. - Обычно вопросы задают мне. Но пусть так... В своей сказке ты упомянула драконов. Что тебе известно о них? Рассказчица возвела очи горе. - Драконы! Неизменные персонажи легенд о великих героях древности - ибо нет героев без жертв! Хитры, злобны, кровожадны, падки на золото и драгоценности - но при этом знают больше, чем сотня мудрецов вместе взятых, умеют больше, чем сотня магов вместе взятых, и вообще чуть ли не ровня ушедшим богам несуществующих народов! Ты это желал услышать, Властитель? - Это все, что ты о них знаешь? Не много. - Это лишь то, что известно всем, - возразила женщина, загадочно улыбаясь.
– Если тебе интересно МОЕ мнение - я полагаю, что в этом много правды, но еще больше лжи. - Это уже интереснее. - Вероятно. Так вот, в некотором смысле драконы - или, как они зовут себя, Крылатые, - ничем не отличаются от людей. Хотя они и бессмертны (в смысле, неподвластны старости), среди них есть умные и глупые, есть слабые и сильные, есть умеющие контролировать себя и живущие лишь эмоциями. Тебе, думаю, известно, что Истребители Нечисти крайне неохотно заключают контракты против драконов? - Истребители всегда, как говорится, себе на уме. Мне известен их кодекс. Ни одного четкого правила, только "Нечистью считается то, что называет Нечистью сам Истребитель" - если бы мои алхимики работали так, мы бы до сих пор были варварами-кочевниками, подобно Всадникам Ветра. - Истребители, лорд Джафар, работают при всех своих странностях очень эффективно. А что наемники при их упоминании черной желчью исходят - так то внутренние проблемы. Так вот, Истребители считают, что в каждом живом существе есть некий Зверь, и если этот самый Зверь берет верх над разумом - рождается чудище, нечисть. Таких вот чудищ, или Зверей, они и изничтожают. - Не лишено логики, но при чем тут драконы? - А драконы, Властитель, как говорят Истребители, обладают настолько высокоразвитым разумом, что у них Зверь практически никогда не выходит на волю. И все сказки о
Порою трудно слушать тишину,
Оставив сзади жизни кутерьму
Но есть ли путь иной? Мы не узнаем,
Покуда сами не уйдем во тьму...
И безмолвная тьма сомкнулась над Алхимиком - чтобы, вскоре рассеявшись, открыть то, что могут и чего не могут показать слова...
Ночь вторая,
которая рассказывает об иных сторонах описываемых событий,
не менее важных, хотя это можно и оспорить.
– Она хорошо смотрит за детьми? Фариза улыбнулась. - Души в них не чает. Она хорошая женщина, Джемаль. Ей чересчур много дурного выпало в этой жизни, и если мы можем помочь - я хотела бы... - Да я не возражаю, - махнул рукой ар-Рахим.
– Пускай остается. Служанкой, нянькой, кем угодно - если малышам с ней хорошо, пожалуйста. Вернусь через несколько недель, посмотрю, как вы тут живете-ладите. - Мы-то поладим, - сказала Мариам.
– А вот ты будь осторожен. О драконах я слышала весьма мало хорошего... Взгляд охотника был холоден. - Управлюсь. Я не зря ношу свое прозвище. - Но ведь это лишь прозвище. Ты же сам знаешь, чем отличаешься от Истребителя. - Ну, в ЭТОМ я ни одному из них не уступлю. Брось волноваться. Завтра утром уйду, вот тогда волнуйся сколько хочешь. Поднырнув под руку мужа, Мариам, как ласковая кошка, потерлась о его плечо. Фариза немедля последовала примеру сестры. Улыбаясь, ар-Рахим перевел взор на играющих детей и сидевшую подле них Аджан. Южанка почувствовала этот взгляд, вздрогнула и обернулась. Несмотря на чадру, выглядела она так, словно совершила некой проступок, за который винит лишь себя. Дивясь самому себе, охотник поднялся и направился к ней. - Что-то не так? - Да нет, - покачала она головой, - все в порядке... насколько это теперь возможно... Передернув плечами, ар-Рахим развернулся и сделал несколько шагов, когда услышал испуганный возглас Фаризы, а по спине его пробежал холодок. Падая на колено и выхватывая "из воздуха" клинок, охотник вновь посмотрел на Аджан. Вместо женщины с юга Турракана перед ним стоял огромный дракон. Серо-стальная чешуйчатая броня была способна отразить пущенные в упор стрелы или удар топора, глаза полыхали ярким оранжевым пламенем. Небрежным взмахом хвоста дракон разнес изгородь, а правая передняя лапа с выдвинувшимися черными когтями сгребла двух старших мальчиков...
– НЕТ!!! - Нет?
– хлыстом ударил по нервам голос Аджан, слегка изменившийся, но вполне узнаваемый.
– А когда ТЫ вошел в МОЙ дом, когда ТЫ занес меч над МОИМИ детьми - ты думал о том, что и у них есть родители?! Ар-Рахим опустил саблю. Его лицо исказилось. - Возьми мою жизнь, на это ты имеешь право. Но оставь малышей, они ни в чем не виноваты. Фариза в голос всхлипнула. Тон Аджан не изменился. - А МОИ малыши что, были виноваты? Когти левой передней лапы прочертили в глиняной стенке глубокие борозды. Мариам упала в обморок. Охотник отбросил клинок. - Ну давай, тварь, бей! Тебе нужна кровь - на, получи! Но ты не уйдешь безнаказанно, клянусь Предвечным Светом! - О, я могла бы, - тихо сказала Аджан.
– Только это будет слишком просто, слишком... милосердно. Посмотри мне в глаза! Ненавидящий взгляд ар-Рахима уперся в оранжевое пламя, лишенное эмоций. Медленно, словно нехотя, пламя ушло, оставив мягкий свет прежнего огненного оттенка, но без его разящей яркости. Вновь заговорила Аджан, и эти слова разили больнее плетей и булатных клинков:
Когда ты пойдешь на свет
Ты вспомнишь, Несущий Смерть.
Когда ты войдешь во тьму
Ты вспомнишь, Узревший СЛЕД.
Кривой меч-скимитар ар-Рахима проплыл по воздуху и опустился на землю прямо перед драконьими лапами. По широкому клинку из белой стали словно сама собой заструилась оранжевая вязь письмен древнего диалекта.
Когда ты увидишь сталь
Ты вспомнишь клинок, что взял
Невинные жизни тех,
Кто жизни еще не знал.
Оранжевая аура окутала охотника, а Аджан продолжала:
Когда ты учуешь вновь
Свою иль чужую кровь
Ты вспомнишь мои слова,
Убивший мою любовь...
Теперь волшебное оранжевое пламя отразилось и в глазах стиснутых драконьими когтями детей ар-Рахима. Голос Аджан дрогнул:
Когда ты поднимешь меч
Ты вспомнишь, любитель сеч,
Ты вспомнишь меня во снах,
Искатель кошмарных встреч...
Когти серого дракона разжались, отпуская на волю перепуганных, но невредимых мальчиков. Затем Аджан резким движением сломала меч охотника и, оставив эфес с половиной лезвия лежать на земле, остаток прихватила с собой. - ТАК будет справедливо, - кивнула она и взмыла в небо.
* * *
Они смотрели друг на друга так, словно встретились впервые, а не прожили вместе более шести лет. Нет, даже не так. Они словно увидели в чем-то до мелочей знакомом нечто совершенно невозможное, невероятное, как если бы фаянсовый кувшин сам собою отрастил ноги и удрал от хозяина, не желая более служить вместилищем для воды. - Джемаль?..
– прошептала Фариза. В словах не было необходимости, они попросту читали мысли друг друга. Говорят, такое только великим магам под силу - но им сейчас не было дела до магов. "Неужели это - правда?.." "Правда," - молча ответил ар-Рахим. "Но она ведь не... Она не плохая, не чудовище..." "Не чудовище, - подтвердил охотник.
– Это я..." Он не произнес слова "убийца" даже мысленно. Не было нужды. Подобрав обломок скимитара, ар-Рахим молча взял со скамьи свой дорожный мешок, уже собранный для завтрашнего путешествия, и покинул двор, раздвигая плечом собравшуюся вокруг дома толпу. Мариам приподнялась на локте. - Фар... это и в самом деле?.. - Да, Мар. Он... Они тоже могли говорить без слов. Особенно - без ЭТОГО слова. Джамад и Ицхак, в чьих глазах отныне и до самой смерти мерцали оранжевые искры, с недетским выражением посмотрели сперва друг на друга, затем в спину уходящему отцу, затем - на матерей, у которых, как недавно у Аджан, не было сил на слезы. Руки пятилетних мальчиков встретились во вполне взрослом рукопожатии. - Я - Ицхак бен-Мариам, - сказал один, и второй ответил эхом: - Я - Джамад, сын Фаризы. Более у них не было отца. И не драконье колдовство стало причиной тому.
* * *
Эта странная история сперва послужила поводом для кривотолков и пересудов, едва не завершившихся обвинением семьи бесследно сгинувшего ар-Рахима в чародействе, чернокнижии и прочих противных Свету занятиях. Здравый смысл, к счастью, пересилил страх перед невесть откуда и невесть зачем появившимся драконом, и Мариам с Фаризой позволили взять детей, кое-что из вещей и ценностей, и пройти в расположенный неподалеку Храм Света - "до выяснения обстоятельств". Когда же подозрительной семейкой занялся Чтец Душ, беднягу-жреца чуть наизнанку не вывернуло. Оклемавшись, он с величайшей осторожностью провел предварительный опрос, спросил позволения заглянуть в сознание всех четверых (допрашивать младших, Ахмеда и Зулейку, было явно бессмысленно), и лишь тогда сумел установить полную невиновность "пособников Князя Тьмы и слуги его в обличье дракона". Дом ар-Рахима, впрочем, за это время бдительные соседи поспешили предать очистительному огню - против обыкновения, даже предварительно не разграбив его, - потому матери с детьми остались при Храме. Через пару лет один из странствующих торговцев взял к себе Мариам (то ли наложницей, то ли третьей женой); Фариза же приняла обет служения и стала сперва послушницей, а потом - младшей жрицей Солнца. Прошедшие обучение при Храме, Ицхак и Джамад поступили на службу к Властителю; Джамад, однако, вскоре возвратился в Храм, чтобы пойти по стопам матери. А Ицхак бен-Мариам, невзирая на сравнительную молодость, оказался среди первых мудрецов Турракана, и был неоднократно удостоен наград за различные исследования...