Цена моей нелюбви. Я тебя верну

Шторм Вера

Женщина открывает рот, чтобы ответить, но я поднимаю палец, заставляя ее замолчать. И продолжаю.

— Нет, Римма Булатовна, — говорю резко. — Вы обо мне совсем не думали. И о моем малыше — тоже. Поэтому он не имеет никакого отношения к вашей семье. Это раз. Вы до сих пор защищаете Альпа, несмотря на то, что прекрасно знаете, как он меня унизил. Как растоптал мои чувства. Это два. И сейчас... Сейчас вы так обращаетесь со мной, словно я предательница! Словно это я изменила вашему сыну, а не он мне! Совсем совесть потеряли! Я вам ничего не должна, слышите? Это три. Я.

ВАМ. НИЧЕГО. НЕ ДОЛЖНА! Вбейте себе это в голову, и никогда! — никогда больше не появляйтесь на моем пути! Мое терпение лопнуло. Раз ко мне так паскудно относятся, то и я больше не буду сдерживаться.

Эмоции меня подводят. Я на грани истерики. Хочется реветь в голос. Хочется закрыться где-нибудь и никого не видеть. Господи... Ведь прошло полтора года. А все, что было тогда, опять вернулось. Снова я обвиняемая, хотя виноваты все, кроме меня. Я просто жертва. Но... Почему все выставляют меня последней дрянью?

За что, Господи?

Где я совершила ошибку? Что я сделала не так?!

— Прости, — вдруг раздается виноватый голос. За пару шагов бывшая свекровь оказывается рядом и, положив руки мне на плечи, слегка их сжимает. — Прости меня, родная. Я... Я просто не могу поверить, что у меня есть внук, а я столько времени его не видела. Прости меня, Дарина. Я...

— Мой ребенок не имеет к семье Чакырбейли никакого отношения, как и я сама. Вы же понимаете меня? — цежу с яростью. С нажимом. — Хватит повторять одно и то же. Вы давно потеряли нас. Сами оттолкнули. И сейчас… — Горько усмехнувшись, я мотаю головой. Скидываю теплые ладони бывшей свекрови, делаю шажок назад. — Прекратите лезть к нам и ломать то, что я с огромным трудом построила. Я только-только пришла в себя. Я твердо стою на ногах. Работаю, обеспечивая и себя, и сына. Не хочу больше видеть никого из семьи Чакырбейли или Юсуповых. Вы давно для меня умерли. Все! Вы давно потеряли право быть рядом со мной и моим ребенком!

Свекровь цепляется за мой локоть железной хваткой. Не даёт возможности сделать и шагу… Я смотрю на ее руку, потом ей в глаза, и вопросительно выгибаю бровь. Зря я согласилась поехать с Русланом на этот вечер. Нет, вообще... Зря я согласилась вернуться в родной город. Зря... Столько сожалений за последние две недели.

— Давайте без фокусов, Римма Булатовна, — цежу я, желая скорее покинуть это место. — То, что вы делаете, — не самый лучший вариант для выяснения отношений.

Но бывшая свекровь даже не думает ослабить хватку. Судя по отсутствующему взгляду, она прокручивает в голове какие-то мысли.

— Альп не горел желанием сделать все именно так, — наконец говорит она. — И страдал так же, как и ты. Да, изначально я тоже винила во всем его. Говорила, какая он сволочь. И что недостоин такой девушки, как ты. Но потом... В общем, я сама недавно узнала, через что ему пришлось пройти... У меня сердце сжалось от боли! Мой бедный мальчик! Я попросила сына тут же найти тебя. Чтобы привез обратно в город, к нам. Но он сказал, что ещё не время. Я только вчера узнала, что ты вернулась и что у тебя есть сын. Он же наш внук! В его венах течет кровь семьи Чакырбейли, Дарина! Хотя бы мне...

Хотя бы мне ты должна была рассказать! Признаться, что ты в положении! Поверь мне, родная, я бы поддержала тебя и никому ничего не сказала. Я бы помогла тебе. Была бы рядом во время родов. Воспитывала бы внука, а ты шла бы на работу, не переживая за своего малыша. Но ты наняла няньку... Боже...

— Я повторюсь, Римма Булатовна: я никому ничего не должна. — Голос срывается. Я перехожу на хриплый шепот. — О каком сострадании идёт речь? Ради бога! — Губы растягиваются в невеселой усмешке. — Альпарслан сам сказал, что хочет развода. Что ему на меня плевать. Что он всю жизнь любил другую. Мало того, ещё и заставил сказать отцу, что развод — это мое решение... Карим Ибрагимович подумал, что я хочу развода из-за того, что у меня не получается забеременеть. Господи... Хотя бы сейчас, надеюсь, он знает правду?

На самом деле мне совершенно плевать на то, что думают другие. Что они знают или чего не знают! И я без понятия, о чем вообще говорит свекровь.

Альп, видите ли, страдал!

Боже, что за чушь? Я в такой бред никогда в жизни не поверю.

Римма Булатовна снова вздыхает. Она продолжает смотреть на меня в упор и, кажется, даже перестает дышать.

В этот момент дверь открывается, в туалет заходят две девушки. Явно заметив, что обстановка напряжённая, замирают, будто спрашивая: «Что происходит?»

Выдавив вымученную улыбку, я сжимаю в ответ запястье бывшей свекрови, чтобы она меня отпустила. Римма Булатова до сих пор держит меня за руку, будто я готова сбежать. Да, я действительно с удовольствием бы ушла, но молчать больше не получается. Потому что достали. Ну просто достали своими обвинениями! Все!

Я прохожу мимо девушек. Римма Булатовна так и стоит на месте. Закрыв за собой дверь, быстро иду по коридору, возвращаюсь к Руслану. Если бывшая свекровь догонит меня, наш разговор затянется надолго . А мои нервы не железные. Я сама на грани. Ещё чуть-чуть — и просто взорвусь.

— Дарина! — слышу я ее голос позади и глубоко вздыхаю. Господи, ну хватит уже… — Я хочу увидеть своего внука! Ты же не запретишь мне?! Не будь такой жестокой!

Я застываю. Оборачиваюсь и сцепляюсь взглядом с бывшей свекровью. Сканирую ее. Она стоит в паре шагов от меня. Смотрит виновато и... умоляюще. Надо же!

— Не смейте приближаться ни ко мне, ни к моему сыну! — произношу твердо. — Иначе пеняйте на себя! Полтора года назад я вычеркнула вас из своей жизни. И вновь вписывать в нее не собираюсь! Надеюсь, теперь я ясно выразилась, и вы все наконец от меня отстанете!

— Что-то не так? — интересуется Руслан, едва я сажусь рядом с ним.

Чувствую на себе взгляд Карима Ибрагимовича, но стараюсь не поднимать голову. Достаю телефон и смотрю на экран. Там один-единственный пропущенный звонок. Альп.

Сглотнув внезапно образовавшийся в горле ком, я заглядываю в глаза Абрамова.

— Руслан, скажи… — шепчу ему. — Мое присутствие необходимо? Если нет, я бы хотела поехать домой.

— Ты не в настроении. Явно что-то случилось, — прищурившись, говорит он.