Цена моей одержимости
Шрифт:
С такими эмоциями предстала передо мной Ирина Львовна, практически выгнав из дома. Вслед посыпались угрозы, что она сможет доказать мое вранье. Ей удастся убедить Тимура, что я нагуляла ребенка. Что я — очередная охотница за деньгами, а не любящая его девушка.
Мама Тимура даже перед выбором меня поставила. Либо я исчезаю, не рассказав любимому о ребенке. Либо готовлюсь к неприятностям, которые она с удовольствием мне устроит. Прямым текстом сказала, что сделает все, чтобы я не выносила малышку.
Вздрагиваю
Хочу прокашляться, но не получается. Просто хлопаю ртом как выброшенная на берег рыба. Какая-то паника накрывает плотным черным одеялом и медленно уничтожает.
Не знаю, что со мной? Почему вдруг резко так поплохело? Может это воспоминания тому виной?
Никак меня не отпускают. Никак от них не избавиться. Да и как вытравить из сердца любовь, если она навечно там поселилась? Когда человек тебе очень дорог, ничто не способно его выдрать из сердца и мыслей.
Сглатываю ком в горле. Ставлю тарелку обратно на стол и на негнущихся ногах отправляюсь в постель. Надо отдохнуть, иначе будет только хуже.
Спокойствие, Алиса, только спокойствие. Завтра у тебя будет свободный от занятий день. Погуляешь. Подышишь свежим воздухом.
Да-да, именно так и сделаю. Закрываю глаза и погружаясь в сон без сновидений. Надеясь, что следующий день станет лучше предыдущего.
— Мама, у меня все хорошо, — вновь вру матери, дабы она не прилетала ко мне в Нью-Йорк.
Мне не хочется никого видеть из родни. Одной как-то легче переносить всю накопленную боль.
— Алиса, если ты мне врешь…
— Мамуль, не переживай. Мы с малышкой в полном порядке. Ждем тебя через две недели.
Кладу руку на огромный живот. Что-то Любочка сегодня тихая какая-то. Даже не толкнула меня ни разу. Может обиделась, что я об ее папочке перестала говорить? Или я в чем-то перед ней провинилась?
Ох, девочка моя, давай просыпайся! Не заставляй мамочку нервничать.
— Я все еще жалею, что одну тебя в Америку отпустила.
Пинаю небольшую шишку под ногами и вдыхаю полной грудью свежий воздух, наполненный запахом хвои. Все-таки прогулка по Центральному парку нереально расслабляет. Помогает выбросить из головы ненужные мысли.
— Так нужно было, мамуль, — снова глажу живот.
Странно. Такое ощущение, что Любочка даже не шевелится. Совсем притихла. Мне как-то не по себе. Вдруг что-то случилось, а я тревогу не бью.
— Мам, мне нужно бежать, — опять вру. — Скоро сдача курсовой. Необходимо подготовиться.
— Хорошо-хорошо. Удачи тебе, дорогая. Папе «привет» от тебя передам. Скоро увидимся.
— Конечно. Пока.
Заканчиваю разговор. Трясущимися пальцами набираю номер доктора Кинга. Его помощница
Вызываю такси.
Поездка занимает от силы минут десять. Все это время тихо разговариваю с малышкой. Нежности, слова о любви. Обещания, что именно в Нью-Йорке я ей покажу. Рассказываю про игрушки в ее комнате. Что я купила, а что бабушка с дедушкой прислали.
Стараюсь хоть как-то ее расшевелить. Бесполезно.
А вот уже и клиника виднеется. Сейчас у доктора побываю, и все тут же наладится.
— Мисс Задорожная, добрый день! Рад вас видеть!
Сэм Кинг. Мужчина чуть за сорок. Черные волосы. Серые глаза. Полноват, низковат, но лучший специалист в городе. Возможно, один из лучших.
Приглашает меня на кушетку. Готовит аппарат по УЗИ. На экране что-то пищит. Мажет живот вязкой субстанцией, берет в руку прибор и начинает водить им по коже.
— Доктор Кинг, мне кажется, с малышкой что-то не так, — панически произношу эти страшные слова. — Она не шевелится. Я не… — пытаюсь слезы сдержать. — Почему не слышно стука ее сердечка?
И вот тут меня просто накрывает. Что-то происходит. Мне жутко страшно. Я вся как будто льдом покрываюсь.
Нет-нет! Боже! Пусть он скажет, что мне все кажется. Что это мои глупые переживания из-за предстоящих родов.
— Срочно готовьте операционную! — кричит молоденькой медсестре, тут же исчезающей за дверью. — Мисс Задорожная, — нервничает, явно не знает, что мне сказать. Впервые с ним такое.
— Да что такое случилось? — шепчу еле слышно, скованная страхом. — Что с моей Любочкой?!
Ну почему он так долго молчит? Господи, да скажи уже что-нибудь!
— Мисс… Алиса, я очень сожалею. У малышки отсутствует сердцебиение. Ребенок… не шевелится… Нужно как можно скорее вызвать искусственные роды.
Глава 25
Алиса
Разговор с мамой еще больше вскрыл старые, вроде бы зажившие раны. Вновь вернул меня в прошлое. В адское прошлое, где я не жила, а просто существовала. Как робот, как кукла, которую иной раз дергали за ниточки, чтобы хоть какие-то движения совершала.
Сворачиваюсь калачиком на кровати и даю волю слезам. Прижимаю к себе подушку, словно она спасательный круг в этом море воспоминаний и боли. Страха и безысходности. Внутри все на части рвется, стоит подумать о времени в Америке. О потерях и их последствиях.
Перед глазами как будто сменяются кадры драматического фильма, где я в главной роли. Преждевременные роды. Крики. Резкая вспышка боли. Белый свет. Куча народа кругом.
«Мне очень жаль, но ребенок не выжил».