Цена ненависти

Ларюэль Марлен

Можно привести и противоположный пример, когда гипотетический учебник по истории христианства будет написан в уважительном ключе и с выраженной симпатией автора к этой религии и ее приверженцам, но основан на хронологии А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского. Большинство историков традиционных школ сочтет, что сведения, содержащиеся в такой работе, недостоверны, не соответствуют современным научным представлениям. Однако и в данном случае это никак не повлияет на оценку смысловой направленности подобного произведения в целом.

Во всех подобных случаях, независимо от истинности/ложности приводимых сведений, цитат, проведения специальной религиоведческой (этнологической или какой–либо другой) экспертизы не требуется.

Иная ситуация складывается,

когда без определения степени достоверности приводимых в сообщении СМИ (публичном выступлении) сведений эксперту–психолингвисту затруднительно либо просто невозможно установить смысловую направленность данного материала. Для того чтобы четко разграничить эти случаи, следует обратиться к социально–психологической теории общения, в которой выделяют три позиции коммуникатора в коммуникативном процессе. Первая из них — открытая: коммуникатор прямо объявляет себя сторонником излагаемой точки зрения, приводит различные факты для ее подтверждения; вторая — отстраненная: коммуникатор держится подчеркнуто нейтрально, сопоставляет противоречивые точки зрения, не исключая ориентации на одну из них, но не заявленную открыто; третья — закрытая: коммуникатор умалчивает о своей точке зрения, даже прибегая иногда к специальным мерам, чтобы скрыть ее [143] . Обычно необходимость дополнительного исследования текста специалистом иного профиля возникает в случаях, если коммуникатор выбирает закрытую или отстраненную позицию, тщательно скрывает, маскирует собственную точку зрения и якобы безоценочно приводит различные взгляды на обсуждаемую проблему, ссылаясь при этом на компетентное мнение специалистов, ученых, а его сообщение выдержано в подчеркнуто нейтральном, «объективистском» ключе.

143

Андреева Галина. Социальная психология. Учебник для высших учебных заведений. М.: Наука, 1994. С. 79.

К примеру, в публикации могут приводиться данные научных исследований из области генетики, антропологии, истории, культурологии и др., обосновывающие наличие существенных биологически или исторически детерминированных различий между представителями определенных этносов (рас), их врожденной или исторически приобретенной неравноценности в тех или иных сферах деятельности. В этом случае определение достоверности и научной обоснованности подобных данных, общепринятости положений, на которые ссылается коммуникатор, оценка научного авторитета авторов цитируемых источников является необходимым элементом определения смысловой направленности сообщения масс–медиа, а привлечение специалистов соответствующего научного профиля для проведения комплексного экспертного исследования — целесообразным и оправданным шагом. При этом важно, чтобы специалист–историк (этнограф, религиовед и др.) действовал строго в рамках своей компетенции и не пытался оценить смысловую направленность материала в целом, как это нередко случается на практике.

Следует подчеркнуть, что недостоверность, заведомая ложность исторических, генетических, культурологических и прочих сведений, приводимых коммуникатором, может служить одним из показателей преднамеренности его действий, направленных на возбуждение вражды и ненависти. Такие действия автора (оратора, публикатора) можно расценивать как использование им приемов манипулятивного воздействия на аудиторию.

Формулировать вопросы для специалистов иных научных дисциплин следует таким образом, чтобы каждый имел четкое задание в пределах своей компетенции. Они могут быть поставлены следующим образом:

— Соответствуют ли данным современной науки (истории, религиоведения, антропологии, генетики, источниковедения и др.) приведенные в публикации положения?

— Являются ли эти положения научно

обоснованными, доказанными?

— Правильны ли утверждения и выводы, основанные на приведенных в публикации данных (исторических, экономических, политических и др.)?

В этих случаях комплексная экспертиза распадается на ряд специальных объектов, самостоятельно исследуемых каждым из специалистов. Такая экспертиза может быть назначена одним общим постановлением, но состоит из нескольких исследований и завершается либо составлением нескольких заключений, либо общим заключением. При этом каждый эксперт в пределах своей компетенции подписывает только часть исследования и собственные выводы, за которые по закону несет личную ответственность.

В случае несовпадении мнений экспертов одной и той же специальности совершенно недопустимо составление «компромиссных» заключений. В то же время данные о достоверности или ложности сведений, содержащихся в публикациях, объективно установленные заключениями различных проведенных по делу экспертиз, могут быть использованы специалистом–психологом при подготовке его экспертного заключения (как пример использования специального манипулятивного приема — подтасовки фактов автором сообщения для оказания психологического воздействия на аудиторию).

В подавляющем большинстве случаев этнологическая, религиоведческая, историческая, антропологическая и др. экспертизы материалов масс–медиа и публичных выступлений, направленных на возбуждение вражды и ненависти, носят вспомогательный характер. Они ни в коей мере не должны заменять собой проведение психолингвистической экспертизы, поскольку лишь специалисты–филологи и социальные психологи (либо психолингвисты) могут компетентно оценить смысловую направленность публикации СМИ и использованные в ней специальные языковые и иные средства, применявшиеся автором приемы коммуникативного воздействия на аудиторию. Таким образом, экспертизы, выполненные другими специалистами, являются дополнительными по отношению к основному — психолингвистическому экспертному исследованию.

Центральное место в постановлении о назначении судебной психолингвистической экспертизы занимают вопросы, поставленные перед экспертами. Именно они определяют содержательную направленность психолингвистической экспертизы, ракурс анализа экспертами представленного материала.

В соответствии с требованиями УПК РФ вопросы формулируются правоприменителем, однако на практике этому часто предшествует либо их обсуждение с лицом, назначаемым в качестве эксперта, либо проведение предварительной внепроцессуальной научной консультации по ксенофобскому материалу. В ходе таких консультаций, как правило, определяется список вопросов, которые следует ставить перед экспертами, уточняются их формулировки.

При постановке вопросов перед экспертами правоприменителям необходимо учитывать следующие общие требования к ним:

1. Формулировки вопросов должны быть адекватны предмету экспертизы. Отвечая на них, эксперт должен раскрыть смысловую направленность изучаемого материала, определить, нацелен ли тот на возбуждение вражды и ненависти по отношению к той или иной группе (этнической, конфессиональной, социальной) и ее представителям, на унижение человеческого достоинства, а также выявить, какими средствами пользовался коммуникатор для достижения поставленной цели.

2. Формулировки вопросов должны быть адекватны материалу, представленному эксперту для исследования и подготовки заключения. Тип материала, его содержание, объем, форма подачи во многом задают специфику вопросов, которые следует ставить перед экспертами.

3. Вопросы должны быть четко и ясно сформулированы, что необходимо для точного и однозначного понимания экспертом своей задачи. Неопределенные, двусмысленные, стилистически небезупречные формулировки усложняют задачу, стоящую перед экспертами, могут их неверно сориентировать при анализе материала.