Цена ошибки - любовь
Шрифт:
– Шире ножки, шире, — шепал он, когда Саша, не в силах терпеть острое ощущение, вся сжималась, закрывалась, почти сжимала колени. Тогда она становилась очень узкой, такой, что для Яна удовольствие становилось почти болезненным, и он убирал руку. Девушка расслаблялась, вздрагивая, послушно разводила колени, и все начиналось снова — невыносимое ощущение, заставляющее ее кричать, извиваться в его руках и сходить с ума от наливающего ее тело горячего наслаждения.
Прохладная простыня приятно коснулась груди Саши, охладила кожу, потушила жар, когда Ян уложил Сашу на постель и поднял ее бедра выше, делая девушку более открытой и доступной для себя. Саша застонала, чувствуя, как его жесткий
— Еще, еще, — жалобно просила она, чувствуя, что балансирует на грани удовольствия, которое вот-вот разольется по телу приятными спазмами, заставит пульсировать ее разгоряченное лоно.
— Бесстыдница маленькая, — Ян хрипло рассмеялся, его пальцы крепко, почти до боли ухватили девушку за бедра, толчки его стали отрывисты и неторопливы, но от кажого она вскрикивала в голос, дыхание ее сбивалось и она еле успевала глотнуть холодного воздуха горячими губами прежде чем следующий толчок пронзал ее тело вспышкой удовольствия. Он снова опустился на нее, прижался к ней горячим напряженным телом, нашел в темноте ее руку, и их пальцы сплелись, стиснули друг друга. Жарко дыша, Ян прижался лицом к влажной шее, к рассыпавшимся волосам девушки, вслушиваясь в ее жалобные стоны.
От первой волны удовольствия Саша застонала тихо, стиснув его пальцы и на миг замерев, еще шире расставив под ним ноги и сильнее, плотнее прижимаясь содрогающимся телом к Яну. Он, хрипло дыша, все сильнее и быстрее ввколачивался в ее мягкие бедра, его пальцы стиснули простыни, скомкали ткань, и Ян, подавшись вперед всем телом, жестко проникнув в лоно Саши очень глубоко, до боли, так, что она вскрикнула, выдохнул свое обжигающее удовольствие, упав, навалившись на ее горячее тело, вслушиваясь в бешеный ритм, который выбивали их сердца.
Глава 12. Страшная месть
Андрей вытащил сопротивляющуюся Лилю из здания и едва ли не насильно затолкал ее в машину. Девушка словно с ума сошла; она визжала, извиваясь всем телом, пытаясь выскользнуть из сжимающих ее рук, порывалась царапаться и кусаться, и, казалось, ее совсем не беспокоит то, как она выглядит сейчас. Люди оборачивались, с удивлением рассматривая эту неприглядную сцену, но Лиле словно было все равно.
— Да прекрати же ты, истеричка!
Андрей втолкнул Лилю в салон, со злостью захлопнул за ней дверцу. Щеки его от стыда и гнева пылали, Руки его тряслись, и он избегал смотреть на девушку.
Лиля, неприятная, опухшая, растрепанная, с рассыпавшимися неряшливо волосами, молча сидела на месте, упрямо уставившись в одну точку перед собой. Она тяжело дышала, переводя дух после борьбы, на ее неприятном нетрезвом лице застыло какое-то упрямое, желчное выражение, и Андрей, лишь мельком глянув на нее, не вынес, взорвался бранью.
— Что с тобой происходит, а?! — орал он, со злостью колотя по рулю кулаками. — Что ты делаешь, во что ты себя превращаешь? Зачем весь этот цирк, ты же не хотела ничего забирать, никаких вещей, — он расхохотался, осмотрев ее руки и заметив в судорожно сжатом кулаке девушки каким-то чудом не оброненную шоколадку. — Ты хотела устроить это представление!
— Нет, — хрипло ответила Лиля. Глаза ее погасли, словно пеплом подернулись,
— Выпить?! — выкрикнул Андрей, ухватив девушку за полу расстегнутого пальто, крепко встряхнул ее, как котенка за шиворот. — Расслабиться?! Что ты с собой делаешь, во что превращаешься?! Сколько ты еще будешь пить? Ты не видишь, что стала похожа на какую-то… дерьмовую дешевую шлюху, и ведешь себя соответственно?!
— Не твое дело! — Лиля мгновенно забилась истерике, колотя по его плечу руками, яростно высвобождая свою одежду из его цепких пальцев. — Не твое дело! Ты что, не видишь, что мне плохо?! Пло-хо!
Ее хриплый голос задрожал, губы некрасиво изогнулись, девушка всхлипнула, душа рыдания в груди, и Андрей снова с ненавистью долбанул по рулю, не в силах ни унять гнев, ни смириться с поведением Лили.
— Да что за одержимость такая?! — зло зашипел он, злобно глядя на девушку. — Что, мать твою, за тупая, идиотская одержимость?! Ты чокнутая, скажи мне честно? Ты тупая?! Как до тебя донести, как объяснить, что…
— Не надо мне ничего объяснять! — выкрикнула Лиля с остервенением. — Не надо! Я просила тебя вмешиваться в мои отношения с Яном?! Просила?! Тебе какая разница, что я чувствую, что я с собой делаю, как я себя веду и как это выглядит?!
— Мене есть разница! — заорал Андрей в ответ. — Мне — есть разница! Если бы мне не было разницы, если бы не была мне нужна, я не возился бы с тобой как с ребенком! Ты не понимаешь? Совсем не понимаешь?
— Да мне наплевать! Наплевать и на тебя, и на твою заботу, и вообще на все, кроме него, понятно?! — взвизгнула Лиля. Из ее серых глаз брызнули слезы, веки покраснели еще сильнее, из носа потекло, и Лиля стала выглядеть просто ужасно — жало и отталкивающе гадко одновременно. — Оставь меня, отстань, я видеть тебя не могу, не хочу, дурак ты старый! Я ненавижу тебя, ненавижу! Я никогда его не забуду, никогда! Ты вообще рядом с ним никто и ничто, понял?!
Андрей молча слушал поток ее визгливой брани, прерывающейся рыданиями, срывающейся на крик, и румянец стыда медленно сползал с его щек, ярость сменялась странным безразличным спокойствием, и последние, самые обидные слова он выслушивал уже практически равнодушно.
— Понял, — ответил он легко. — Хорошо. Я все понял. Я не нужен тебе. Хорошо. Тогда давай, поднимай свою задницу и иди отсюда.
— Куда?.. — ошарашенная его спокойным ответом, Лиля прекратила кричать, и в салоне автомобиля повисла неловкая пауза.
— А не знаю куда, — беспечно ответил Андрей, разводя руками. — Куда хочешь. Можешь обратно подняться в офис и там поскандалить. Я даже слова не скажу.
— Меня же не пустят туда, у меня пропуска нет, — окрысилась Лиля. — Все ты! Ты Яна заставил подписать увольнение, ты!..
— Да, я, — ответил Андрей. — И это последнее, что я для тебя сделал. Ты неблагодарная тупица, повернутая идиотка. Ты не понимаешь, что если за тебя некому будет вступиться, Ян тебя в порошок сотрет? Ты этого не понимаешь? За свою Сашку он не пожалеет тебя, ты это понимаешь? Ну хорошо, не понимаешь. Из упрямства не хочешь это понять и принять. Не хочешь. Но и я больше не хочу с тобой нянчиться, поняла? Защищать тебя не хочу, возиться с тобой не буду, не стану выслушивать твои истерики и оскорбления. В отличие от тебя, у меня гордость есть. Я люблю тебя, — Андрей глянул на девушку, в глазах его промелькнула боль. — Даже такую люблю. Но я тебе не нужен — что же… Я навязываться не стану. Но и использовать себя как половую тряпку не позволю. Уходи.