Цена первой ночи
Шрифт:
Девушка улыбнулась ещё шире и ответила очень профессионально:
— Простите, но я не могу разглашать сведенья о постояльцах.
— Я понимаю, я всё понимаю, миленькая моя, но… — состроив жалобную мину, я заныла: — Поймите и вы меня! Я больше не могу! Он волочится за каждой юбкой, буквально за каждой! Он спит со своей секретаршей! Ну, молоденькие ещё ладно… Но эта старая шалава! Что он в ней нашёл? Не могу понять… Не могу больше…
Надо заплакать, срочно, но как? Я решила, что даже и без слёз будет выразительно, если я зажмурюсь, словно пытаюсь загнать
— Я очень вам сочувствую, очень, но поймите! Меня уволят, если вдруг кто-то узнает, что я проболталась!
— Не надо! Не надо ничего говорить! — жарко ответила я, прижимая руки к груди. — Я знаю, что это он! Он высокий жгучий брюнет с голубыми глазами! И его зовут Валерий Чернованов.
Девушка выдохнула с облегчением и помотала головой:
— Нет-нет, это не ваш муж. Этот постоялец светловолосый, не слишком высокий, и его имя не Валерий, а Андрей. Фамилия, правда, похожа, но не эта.
И я выдохнула с облегчением. Черников.
Прокрадываться на этаж, пытаться сделать снимки через окно и делать прочие глупости я не стала. Просто записала имя девушки, прочитанное на бейджике, сфотографировала джип с такого ракурса, чтобы было видно и номера, и название отеля, а потом побежала на метро. Доказательство любовной связи будет, если полиция допросит свидетеля и поставит обоих голубков перед фактом. Но пока — домой. И так Игорь там целый день один сидит.
Дома меня ожидал сюрприз. Я даже немного испугалась, услышав из кухни шкворчание масла на сковородке. И испугалась вполне себе правильно. Кухня была засрана до неузнаваемости. Стол посыпан тонким слоем муки… И не только стол, но и пол. Кое-где мука смешалась с пролитым растительным маслом, образовав липкое тесто, а ещё в муку было добавлено молоко. Надеюсь, сознательно, потому что мне уже захотелось кого-то убить. Чуть не поскользнувшись на разбитом яйце, я спросила у спины Игоря:
— Что ты тут делаешь, дорогой?
— Готовлю ужин, — сосредоточенно ответил он, переворачивая что-то на сковороде.
— На сколько персон, позволь узнать? — я усилием воли подавила смешок и достала веник с совком из-за холодильника.
— Для нас с тобой, малыш.
Он повернулся и огляделся. Выражение его лица стало похожим на Аришкино, когда она набезобразничает и обдумывает стратегию вранья, чтобы не наказали. А я принюхалась:
— Пахнет вкусно. Что это?
— Курица. У тебя была в морозилке… Ой, осторожно, тут грязно.
— Немножко, да, — я с усмешкой принялась заметать муку. — Ты не обращай внимания, продолжай, я очень голодная!
— Уже почти готово, — пробормотал Игорь, снова отворачиваясь к плите.
— Отлично, а пока давай убирать, а то в грязи я есть не буду.
Пока панированные куриные ляжки дожаривались на сковородке в соусе из сметаны и помидоров, я подмела пол, замыла его, а Игорь вытер стол и табуретку. Пыхтел при этом мой бывший рабовладелец так, будто грёб на галерах. Зато на чистеньком столе я быстро и красиво сервировала две тарелки, включила
— Как там работа?
— Отработала, — я фыркнула. — Нина, конечно, стерва, но пахала она дай бог. А, и ещё я установила, где встречаются Черников и Борцова. В отеле «Амстердам».
— Да ты что?! И фотографии есть? — обрадованно спросил Игорь.
— Нету. Но есть фотка твоего джипа на фоне гостиницы. Подожди, сейчас покажу.
Но как только мы сели ужинать, раздался звонок в дверь. У меня даже сердце захолонуло, ведь никто не должен приходить! Если только мать не вернулась из клиники, но вроде Дятел уверил, что она так быстро не выпустится… А вдруг это за Игорем? Но никто не знает, что он здесь… На всякий случай пусть не высовывается.
Сказав ему, чтобы сидел тихо, я вышла в коридор. Звонок повторился — настойчивый и долгий. Да вечерний гость наглеет! Пришлось приоткрыть дверь, чтобы прекратить трезвон. И мне в лицо полетела горсть смятых денег. А потом я услышала голос Заи:
— Никогда не думала, что ты способна на такую гадость, Егорова!
Моя бывшая одноклассница орала на всё парадное, совершенно не смущаясь поздним часом. Она выглядела злой и презрительно щурила глаза, видимо, чтобы дать мне понять, какое я ничтожество.
— В этот раз ты победила, но я тебе советую отстать от меня на совсем! Просто забудь, что я существую! И никогда, запомни, больше никогда не смей открывать мои видео! Если не прекратишь, я напишу заяву в Роскомнадзор и в полицию, поняла?
— Зая, ты в себе? — только и смогла выдавить я. Было слишком смешно смотреть на гламурную Зайку, красную от гнева. Видно, Николай перешёл в наступление по всем фронтам, если она сразу прибежала возвращать мне доллары…
— Пока в себе! — фыркнула она. — Но выйду из себя, если ты ещё раз посмеешь тронуть меня или мои видео в интернете!
И, развернувшись на высоких каблуках, Зая бросилась по лестнице вниз.
Только тогда я позволила себе присесть и собрать с пола деньги, а также немножко похохотать. Смех вышел слегка истерическим, вкупе со всеми остальными событиями моей жизни, потом что я не могла остановиться. Даже закрыв дверь, продолжала смеяться, утирая выступившие слёзы, держась за рёбра, которые заболели от такого неосторожного с ними обращения. Игорь смотрел на меня подозрительно, хотя и с улыбкой. Но я понимала, что это просто отзеркаленный смех. Бросила деньги на стол, села, качая головой. Игорь спросил осторожно:
— Что это? Кто приходил?
— Прикинь, — всё ещё давясь от смеха, ответила я, — Зая, сучка такая, принесла то, что украла у меня в ту ночь!
— Деньги, которые я тебе дал? — удивился Игорь.
— Ну да, других-то у меня не было.
— В ней внезапно проснулась совесть? — недоверчиво хмыкнул он.
— Ага, аж два раза. Просто за неё хорошенько взялся один мой друг.
Я сдвинула деньги к стене и взяла вилку:
— Давай ужинать, а всё остальное потом. Слушай, твоя курица пахнет очень вкусно!