Цена Победы в рублях
Шрифт:
Вот эта фантастическая, совершенно невероятная для советского человека цена — 15 рублей за полкилограмма часов и навела одного из военных на мысль заняться спекуляцией ими после возвращения в Советский Союз:
«Воентехник Белозеров самовольно несколько раз уходил из расположения полка в Тебриз, приобретал себе отрезы, купил хромовые сапоги, купил 1 килограмм английских ручных часов БОБА. Жадность к иностранным вещам им полностью овладела. Он дошел до того, что начал выпрашивать у своих товарищей туманы под заем, приобретал иранские цветные шелковые халаты, накупил себе добра два иранских чемодана. Своими действиями он опозорил звание командира Красной армии, превратился в крохобора и куркуля. За недостойное поведение за границей ему в приказе полка было объявлено 10 суток гауптвахты, но так как гарнизонная гауптвахта была переполнена
153
Там же.
Разумеется, махачкалинские покупатели платили 1000–1200 рублей за часы, не подозревая о том, что они из себя на самом деле представляют. Там же, в Махачкале 1941 года, по воспоминаниям Полуяна, эвакуированные из Одессы джазисты организовали танцы. Цена за вход — 5 рублей. [154] Тоже любопытная деталь эпохи. Несколько сотен пар, ходивших потанцевать, приносили предприимчивым одесским музыкантам немалый доход. И деньги, которые требовались для этого любителю или любительнице танцев, — 5 рублей, небольшие. Дешевле этого — 3 рубля 50 копеек стоило официальное заключение брака в ЗАГСе [155]
154
Полуян П.М. Моя война.
155
Чухрай Г.Н. Моя война. М.: Алгоритм, 2001. С. 247.
Незаконные доходы могли приносить спекулянтам даже введенные в 1943 году погоны. Герой Советского Союза писатель Владимир Васильевич Карпов описал, как находящийся в отпуске в тылу офицер покупал повседневные погоны (у него были полевые, которые носили на фронте):
«— Дайте пару повседневных погон.
Девушка иронически улыбнулась:
— Чего захотели!
— А почему бы и нет?
— Если очень надо, идите к чистильщику обуви — вон на углу его будка, дядя Вазген его зовут. Он поможет.
Ромашкин подошел к низенькому толстому старичку, щеки его были утыканы жесткими белыми волосками, как патефонными иголками.
— Говорят, у вас можно погоны достать?
— Смотря кто говорит, — уклончиво ответил чистильщик.
— Мне продавщица в магазине посоветовала.
— Правильно сделала. — Он мельком взглянул на офицера. — Вам нужен третий размер. А вообще-то в полевых лучше, в любой очереди без очереди пропустят. Зачем вам золотые?
— Пофорсить хочется.
— Ну, пофорси. Плати двести пятьдесят рублей и форси.
— Сколько?
— Двести пятьдесят.
— Они же девятнадцать стоят.
— За такие деньги вон там. — Старик показал на военторг
— Но там их нет.
— Слушай, тебе погоны нужны, или ты поговорить со мной пришел?» [156]
156
Карпов В.В. Судьба разведчика. М.: Вече, 2000. С. 345.
Двести пятьдесят рублей при официальной цене в девятнадцать рублей — достаточно большая
Есть свидетельства и о других ценах — на оружие в советском тылу (разумеется, цены нелегальные). «В Грозном, еще по пути на фронт, ко мне, сидящему на первой платформе, подошел пожилой чеченец и сказал: «Солдат, продай автомат! Я тебе семьдесят пять тысяч дам!» Я послал его подальше», — вспоминал Ион Лазаревич Деген.. [157]
157
Интернет-сайт «Я помню».
Очень похожий эпизод есть и в воспоминаниях Исая Борисовича Стратиевского: «Держали нас на Кавказе до 14/5/1942, ночью подняли по тревоге, посадили в эшелоны и отправили в Краснодар. Смешно сказать, но местные нацмены, в основном чеченцы, узнали о нашей отправке на фронт за пару дней до нас. Они толпились у ворот части и предлагали продать автоматы, обещая за каждый по двадцать тысяч рублей и мешок чуреков» . [158]
158
Там же.
Шашлык без карточек и каша из сосны
Свои, особые цены складывались в республиках Закавказья. Переводчик Сталина Валентин Бережков описал, как, добираясь на Тегеранскую конференцию, он был поражен относительным продовольственным благополучием в столице Азербайджана:
«В Баку мы остались на ночь, а рано утром должны были вылететь в Тегеран. После пронизывающего холода в самолете было приятно принять горячую ванну. Побрившись, спустились в ресторан поужинать. Нас поразило, что тут без карточек можно было заказать закуски, шашлык и другие блюда, перечисленные в объемистом меню. Метрдотель объяснил, что транспортные трудности не позволяют вывезти из Закавказья производимые там продукты. Хранить их длительное время также невозможно — мало холодильников. Поэтому в ресторанах все выдается без карточек. Сравнительно недороги продукты и на колхозном рынке, так что население Закавказья не испытывает недостатка в питании» . [159]
159
Бережков В.М. Страницы дипломатической истории. М.: Международные отношения, 1987. С. 221.
Возможно, метрдотель по каким-то причинам и преувеличивал уровень местного благополучия, но о том, что в Закавказье нехватка продовольствия во время войны была, скажем так, менее ощутима, и рыночные цены на продукты были намного ниже, чем в других регионах, свидетельствовали многие очевидцы. Материально город снабжался хорошо, можно даже сказать — очень хорошо, особенно если знать, что творилось в других местах.
Тамара Ивановна Бондаренко (Сладкова), чье детство прошло в Баку военной поры, вспоминала: «Ни разу «голодного» времени я не помню. Даже сладости из Ирана и американский шоколад нам выдавали. Но, правда, нужно учесть, что Баку был «закрытый» город, и эвакуированных к нам не присылали»159.
Грузинский писатель Нодар Думбадзе в романе «Закон вечности» так описал тяжелые военные будни грузинского села. Юноша Бачана в разгар войны приходит в колхозную столовую, где страшно удивляет официантку Тамару тем, что заказывает только хлеб и сыр, отказавшись от мяса, вина и харчо. У Бачаны денег мало. Официантка, глубоко потрясенная отказом от мяса, вина и харчо, все же приносит вино, харчо, хлеб и сыр. На следующий день честный Бачана принес официантке 5 (???) рублей, чтобы рассчитаться. [160] 5 рублей?
160
Интернет-сайт «Я помню».