Цена прощения
Шрифт:
— Привет, солнышко, — с любовью сказала я, направляясь к Давиду, который увлеченно строил замок из кубиков, не замечая меня.
— Здравствуйте, Майи Бориславовна, — тут же поднялась на ноги нянечка.
А Давид поднявшись на ноги, шатаясь, пошел ко мне на встречу, раскинув маленькие ручки в разные стороны.
— Ура, мама пиехала! — радостно кричал сын.
Я засмеялась в ответ на его воодушевленные крики, аккуратно поднимая его на руки. Только сын будет всегда так искренне и так по-детски радоваться моему приходу. И я мечтала,
— Да, солнышко, мама приехала к своему мальчику, — сказала я, заботливо расцеловывая ее щечки.
Лариса Витальевна сразу же поспешила удалиться сославшись на какие-то дела по дому. Странно, обычно она всегда интересовалась тем, как прошел мой день, а тут сразу же ушла. Но я решила не придавать этому значения и полностью переключилась на сына.
И только через сорок минут мне ели как удалось вырваться из лапок Давида и то только с обещанием, что как только я переоденусь, сразу же вернусь к нему и мы продолжим играть. Поэтому я как можно скорее побежала на второй этаж, чтобы переодеться в домашнюю одежду. Но меня остановили странные звуки, что доносились из кухни. Похоже…на всхлипы?
— Лариса Витальевна? — позвала я нянечку, обращаясь в темноту кухни.
На ощупь нашла выключатель и свет в кухне зажегся. Лариса Витальевна вся в слезах сидела за кухонным столом.
— Боже, Лариса Витальевна, что случилось? Почему вы плачете? Почему сидите в темноте? — обеспокоенно спрашивала я, пытаясь заставить ее поднять на меня глаза.
— Простите меня! — еще громче взвыла нянечка. — Простите меня дуру старую! Господи, что ж я наделала! Я же не знала… Подумала правда… А если нет, — сквозь слезы повторяла она.
А я ничего не понимала. Но липкий страх отчего-то уже начал поднимать по ногам, захватывая в свои сети все тело.
— О чем вы? Что вы сделали? — в ужасе спросила я.
— Мужчина. Приходил сегодня сюда… Какой-то мужчина. Сказал, что он отец, а я…
Мой мир рухнул в одну секунду. Щелчок и ничего нет. В ушах стало до ужаса противно звенеть и это раздражало ушные перепонки. Во круг все расплывалось из-за выступивших слез. И я схватилась за край стола, чтобы не упасть. Тимур…
— Господи, что же вы наделали, — прошептала я, направляясь в игровую комнату.
Быстро подбежала к сыну, хватая его на руки.
— Нет, нет! Мама, я хочу иглать! — протестовал Давид.
— Солнышко, мы сейчас поедим с тобой в очень здоровское место. Там игровые комнаты. Батуты. Хочешь? — Безбожно обманывала я сына.
Глаза Давида вмиг загорелись искорками интереса и он радостно захлопал в ладоши, выкрикивая "Хочу, хочу, хочу!".
— Отлично, тогда вперед одевать иначе мы не успеем и все закроется, — мотивировала я сына.
Оделись мы за десять минут и взяв только телефон, зарядку и любимого динозаврика Давида, мы вышли на улицу.
— Куда же вы на ночь глядя, Майя Бориславовна, — кричала мне в спину нянечка.
И я резко остановилась, раздраженно
— Когда приедет Димид, скажите ему, чтобы он срочно мне позвонил. И не смейте говорить ему то, что только что озвучили мне. Вам ясно? — жестко сказала я Ларисе Витальевне.
Та активно закивала, вытирая очередные дорожки слез.
— И соберитесь наконец! — напоследок бросила я, направляясь к машине.
— Мы поедим на твоей бооольшой машине, мама? — с энтузиазмом спросил Давид.
Несколько раз нажала на кнопку и ворота поехали в разные стороны.
— Да, сынок, мы поедим на моей бооольшой машине, — подтвердила я догадки сына, вбивая нужный адрес в телефоне.
И как только ворота открылись, я поняла что, опоздала. Черный, глянцевый джип был припаркован у самых ворот, а возле него, облокотившись спиной о дверь машины, стоял Тимур. Я стояла с Давидом на руках посреди двора, неотрывно наблюдая за Тимуром.
— Мама, а этот дядя поедет с нами? — недоверчиво спросил Давид.
Я нервно сглотнула и как только наши глаза встретились, даже на расстоянии нескольких метров я поняла, что мне нужно бежать.
Майя
— Мама, а этот дядя поедет с нами? — недоверчиво спросил Давид.
Я нервно сглотнула и как только наши глаза встретились, даже на расстоянии нескольких метров я поняла, что мне нужно бежать.
Только бежать уже было некуда. Я чувствовала себя беззащитным зверьком, которого загнали в западню и его смерть приближалась стремительно быстро. За секунду я прокрутила все возможные варианты решения проблемы. Но самым разумным вариантом оказалось сдаться. Просто подойти к нему и поговорить. Обсудить все как нормальные люди. Только я видела лицо Тимура. Этот бешеный взгляд. Я видела всепоглащающую ненависть. И все это было направлено на меня.
По щекам уже градом скатывались слезы. Я ненавидела себя за то, что решила Тимура сына. Я ненавидела его за то, что он вынудил меня поступить так. Мое сердце сжималось в невыносимо болезненные спазмы, пока я смотрела в его глаза. А слезы только и успевали скатываться ручьем по щекам.
— Прости, — одними губами прошептала я.
Давид нежно вытер дорожки соленых слез с моей щеки и я перевела взгляд на его крохотную ручку.
— Мама, почему ты плачешь? — обеспокоенно спросил сын. — Из-за этого дяди страшного?
Слегка улыбнулась сыну, лишь для того, чтобы он не переживал, а затем поменяла руки, ухватив Давида поудобнее.
— Нет, солнышко, это от счастья, — продолжала я врать сыну.
Я абсолютно не знала что мне теперь делать. Не знала как мне все объяснять Тимуру. И мне было страшно от того, что он мог сказать.
— Солнышко, маме нужно поговорить с этим дядей, ладно? А ты пока что побудешь дома с Ларисой Витальевной и проиграешь, — мягко сказала я, направляясь в сторону дома.
— А как же батут? — грустно спросил Давид.