Цена спокойствия
Шрифт:
— Иван, не знаю, как вас по отчеству! — вмешалась в беседу Сычкова. — Почему такой холодный приём? Ладно, я, может, и не узнали — один раз виделись, и при неприятных обстоятельствах. Но Соня с вами столько лет прожила, вы что!
— Таких Сонек уже трое приходило! — рявкнул из-за ворот другой голос.
— Как — три? — Соня снова бесстрашно выскочила из машины и подбежала к воротам.
Марина вздохнула, наскоро создала вокруг ученицы защиту, но сама не вышла, решила не вмешиваться.
— А так, — передразнил тот же голос, — вы, нечистые, совсем оборзели. Так что повторяем — валите, пока целы!
— Но это я, правда, клянусь!
Ответом была
Почему-то за воротами растерянно замолчали. Автомат исчез, в дырке показался любопытный глаз.
— Чем пули остановила?
— Это не я, это Марина. Колдовством, как тогда, когда на нас мародёры напали. Пустите, Ваня, Донован, я вас узнала! Пожалуйста, я так соскучилась, — сонины глаза наполнились слезами.
— Вань, предыдущие так не закрывались. Их же пули не брали. Может, и правда Сонька?
— Слышь, нечисть, — осторожно проговорил Иван, — ну-ка, скажи, что я тебя вылечить просил?
Соня не задумалась ни на секунду:
— Мошонку у тебя раздуло, как в прошлом году снег первый выпал. С левой стороны.
После удивлённой паузы за воротами раздался смех:
— Ой, не могу! Ну, Ванька, не повезло тебе!
— Вань, мы с тобой прямо сейчас всё вылечим! — прижала руки к груди Соня. — Я уже многое могу. Ребята, пустите!
— Ладно, может, ты и настоящая. Но не факт. Может, голову дуришь. В любом случае, знаешь, что делать надо, — недовольно пробурчал Ваня.
В полутора метрах от земли появилось узкое окошко, прихожанин высунул горлышко бутылки. Процедуру Софья прекрасно знала и подставила руки. Святая вода не вызвала никакой реакции.
— Дон, прекрати ржать и открой ворота. Наша Сонька вернулась! — Настороженность в голосе Ивана сменилась радостью.
Церковь и пространство перед ней ощутимо изменились — было видно, что жители Родника зря времени не теряли. Высокую траву выкосили под корень, молодую лесную поросль выкорчевали. Машины, которые ржавели на автомобильной стоянке со времён Катастрофы, сменили местоположение. Где ровными рядами в несколько «этажей», где грубо сваленные в кучу, старые легковушки перекрывали улицы, оставляя лишь один проход к храму, стоянке, строительному рынку и двум многоквартирным домам. Тот самый проход, к которому подкатили ведьмы. Возле покосившейся будки охранника скучали автомобили в рабочем состоянии, те, что раньше принадлежавшие мародёрам. Чья-то рука безжалостно уничтожила эмблемы свободовцев — одни закрасила, другие отскребла.
Марина, следуя указаниям, подъехала туда же. Соне не сиделось, она выскочила из машины, не дождавшись окончательной остановки. Старшая ведьма вышла следом и огляделась. Донован поспешил в церковь, сообщить остальным, Ваня остался с гостьями. Парень радостно улыбался, рассматривая Хромушку, но где-то глубоко в его душе Сычкова видела напряжённость.
Освободившееся от старых легковушек место занимало несколько небольших домиков, сколоченных, как и ворота, из всякого хлама, включая разобранные павильоны строительного рынка.
— Вот, Сонька, смотри, что мы придумали. Когда нужно будет защиту от нечисти обновлять, мы себе целый квартал обпашем. Или обпахаем? Неважно. В общем, расширим площадь, так сказать. Потихоньку сносим рынок и строим дома. Надоело на головах друг у друга сидеть — жуть.
— Супер. А не холодно зимой будет?
— Не-а, смотри, — Иван подошёл к ближайшему домику, открыл слепленную из мусора дверь, — внутри всякими тряпками стены утеплены. Вот здесь
— Думаю, скоро будет полегче.
Марина, естественно, знала, о чём говорит девушка — ведьмы не раз это обсуждали. Новый торговый маршрут принесёт пользу и Роднику, и Приречью. Конечно, поначалу игра будет в одни ворота, но с годами, когда на родине Сони благодаря белорусским друзьям наладится быт, станет полегче. Да и Шевченко очень не хотел расставаться с Хромушкой, а значит, сюда зачастят и житомирцы.
Но Соня рассказать Ивану об этом не успела — распахнулись ворота храмовой территории. Жители Родника стояли внутри, казалось, в полном составе. Навстречу никто не бежал, руками приветственно не махал — люди чего-то ждали.
— Ладно, девчата. Пойдёмте.
Ваня довольно быстро двинулся вперёд и через несколько секунд обогнал ведьм. Встав в толпу, он тоже замер.
— Что они задумали? Почему так себя ведут? — прошептала Соня.
— Не знаю. Помнишь, второй охранник говорил про то, что кто-то в твоём образе уже приходил, и не один раз?
— Добро пожаловать, — холодно улыбнулась Дарья Степановна, ощупывая посетителей колючим взглядом.
— Верочка, что происходит? — целительница нашла в толпе дорогое лицо.
— Заходи, — проигнорировала вопрос Вера.
Снова захлестнула обида, как возле первых ворот. Стараясь не расплакаться, под прицелом нескольких десятков глаз девушка зашла во двор.
Вздох облегчения прокатился по приходу. Верочка взвизгнула и бросилась на шею Хромушке. Даша улыбнулась, сделала шаг вперёд и сгребла в охапку Марину. Ведьма беспомощно пискнула — на радостях богатырша чуть её не задушила.
— Тобой уже три раза притворялись! — верещала Вера. — Но ни одна скотина не прошла за линию защиты! Сонечка, я так рада, так рада! Ух, вернулась! А мы скучали! А Лёвушка уже головку держит! Ходим в город, только меня не пускают, потому что Лёвушка маленький! А он уже улыбаться начал! А ты ведь говорила, что зимой придёшь!
Веру начали оттеснять — каждый хотел обнять Соню. Марине тоже досталась часть всеобщей любви.
Хромушка плакала и смеялась, слушала бессистемно вываливаемые новости и пыталась рассказать свои, и всё это одновременно.
Она была счастлива.
Когда эмоции немного схлынули, машину загнали во двор. Целительница взялась показывать гостинцы, которыми ведьмы забили багажник и салон. Льняное и подсолнечное масло, мука, овсяная крупа, фасоль, вяленое мясо, сушёные ягоды и грибы, картошка, трёхлитровая банка мёда, сало… Всего по чуть-чуть. Кроме того, Кривицкая привезла кое-какие лекарственные травы, отвары, пилюли и медицинские инструменты, которыми поделилась запасливая Татьяна Петровна, а также семена и большой пакет стирального порошка. Персонально для Верочки Софья приберегла погремушки и детскую одежду — этого добра было валом в каждом доме Приречья, и хозяйки буквально упрашивали взять именно их пакеты с вещами — чердаки и чуланы не резиновые, а детское приданое ещё с советских времён выбрасывать было не принято.