Цена свободы – любовь
Шрифт:
– Мать вашу, кто Музыканта взял? – Переглядываются между собой парни.
– Нет, ты это серьёзно? – Смотрят в упор на того, что шире всех лыбится. – Маликов? Я под эту песенку для старпёров с места не сдвинусь! – Звучит категоричное заявление.
Но так только кажется. Все любят этого парня. И его музыку. Возмущение звучит только для проформы. Саша поймал себя на мысли, что отбивает ботинком точно в ритм.
– Почему по общему каналу?
– А у меня блат! Так что слушаем все и наслаждаемся. – Ответ наглый, дерзкий. Бодрит.
Как только выстроились перед высотным
– Командир?
Ребята замерли в ожидании, и Саша махнул:
– Отсчёт.
Позади остался только тихий шелест шагов.
– Как я люблю все эти электронные заборы. – Раздалась в ухе чужая ухмылка.
Короткий щелчок, вспышка и проход открыт.
«Третий на позиции» – доносится тут же. «Восьмой на позиции». «Одиннадцатый на позиции». «Девятый на позиции». Это значит, что внешний периметр усадьбы под контролем. Четвёртый, шестой и седьмой – внутренний периметр. Всего восемнадцать человек. Время: шесть минут, двенадцать секунд. Идут с опережением. Музыка отвлекает. Раскручивает внутреннюю пружину, обеспечивая готовность в случае, когда что-то идёт не по плану. На вскрытие замка уходит больше времени, чем рассчитывали.
– Её снести проще. – Забавляется кто-то и тут же раздаётся короткий хлопок. Дом обесточен. Замки срабатывают автоматически. Проход открыт.
В доме четыре женщины, двое мужчин из охраны. Один на камерах, другой на бытовой части дома. Минута: снимают и того, и другого. «Второй на позиции». «Первый на позиции». Саша и ещё двое миновали просторный холл. Под контролем лестница и кухня. Хозяин уже слышит аномальную тишину, но всё ещё сидит к проходу спиной. Секунда и он снимает с колен салфетку. Мулла из тех, кто с оружием не расстаётся даже во сне. Вторая секунда – этой салфеткой он промокнул губы, сделал глоток из стакана с водой. В его затылок упирается дуло пистолета.
– Руки на стол. – Звучит команда и Мулла ухмыляется. Саша не видит этого – чувствует.
Резкое движение, разворот, выброс руки. Мулла уже не тот. С двух ударов его укладывают мордой в пол. Пистолет, в обойме которого боевые патроны с ярким металлическим звуком скользит по мрамору.
– Время? – Сашин голос звучит напряжённо.
– Девять минут, пятьдесят четыре секунды. – Раздался довольный ответ и его отпускает.
Четыре шага в сторону хозяина дома и тот запрокидывает голову.
– Ну, здравствуй, брат. – Скалится Мулла и Саша дарит подобную улыбку в ответ.
Присел перед ним на корточки. Весьма опрометчиво, зная, что перед тобой некто, подобный аллигатору, но пока Мулла под контролем, ждать от него результативных подвигов не стоит. Он и сам это понимает, оттого продолжает гримасничать:
– Не думал, что так скоро свидимся, брат.
Саша закатал ко лбу маску и приподнял брови в наигранном удивлении.
– Что так? Или ты мне не рад?
– Так – не рад. Тебе только сказать стоило, я бы и сам открыл. Зачем шум этот? – На ребят из команды кивнул. Саша передёрнул плечами.
– Я пришёл забрать кое-что. То, что принадлежит мне. А на моей памяти нет тех моментов, когда ты добровольно делился.
– В этом доме нет
– А ты хорошо подумал? – Склонил он голову набок, выдавая издёвку.
Мулла нахмурился, пытаясь угадать мысли в голове брата.
– Искандер… – Зло прорычал, догадавшись, за чем тот пришёл, и гневно сплюнул в сторону.
А Саша на этом встал и развернулся лицом к лестнице. В предвкушении обвёл губы языком.
– Музыкант, громче врубай! – Деловито отозвался он и раскинул руки, глядя, как Али спускается, окидывая напряжённым взглядом присутствующих.
– Как же это здорово, я тебя узнал! А ты танцуешь снова, среди кривых зеркал! – Зло пропел, выдерживая ритм.
Не он пел – душа! Впервые за долгие восемь лет, отделавшаяся от этого гнетущего чувства обречённости.
«Давай же, детка, не робей» – раздалось напутствие по общей связи. «Самое время броситься ему на грудь, и покаяться во всех прегрешениях».
«Только за эту песню стоило пасть ниц перед командиром» – добавился смешок.
«Да у неё сердце вообще есть?»
«Не засоряйте канал!» – прозвучало в итоге, и Саша неодобрительно покачал головой. Только к Али это не имело ни малейшего отношения.
Она застыла, так и не спустившись со ступеней. Смотрела на него и на её лице не отображалось ни ужаса, ни отвращения. Не было в нём страха, сомнений, какого-то волнения. И только при взгляде на Муллу мелькнула эмоция. «Ну… что же ты? Как же так? Ведь ты обещал защитить…» – примерно так она переводилась. И Саша стерпел эти бесконечно долгие мгновения. Вскоре ждать надоело, и он сделал шаг вперёд. Казалось бы, всего лишь шаг, но это был вызов, это был негласный упрёк, приказ повиноваться.
– Здравствуй, принцесса. – Театрально раскланялся он. – Пришло время покинуть свою высокую непреступную башню. Я прошёл все испытания и победил твоего огнедышащего дракона. – Смешливо проговорил, кивком головы на Муллу указывая. – Пора вернуться домой. – Добавил значительно тише. Потому что горло сдавило спазмом. Потому что смотрел в такое знакомое лицо и не видел в нём ничего родного.
С ответом Али не торопилась. Казалось, она и вовсе не собирается отвечать. Но время шло, напряжение возрастало, грозя не просто сломать, а снести начисто, и она поддалась. Сделала шаг, второй, третий и вот уже стояла перед ним на расстоянии вытянутой руки. Смотрела прямо в глаза и что самое обидное, не чувствовала за собой вины.
– Я с тобой никуда не пойду. – Проговорила ровно. Не дрогнул голос, взгляд не поплыл. Саша вызывающе хмыкнул.
– Поводок коротковат, чтобы так далеко гулять?
Хорошие девочки не умеют бунтовать, а бунтарка Али не умеет подчиняться. Это понимание бальзамом легло на душу. Туда же врезалось осознание их связи с Муллой. Одержимой, запретной связи! Бросив на брата ревностный взгляд, Саша стиснул зубы.
– Идём домой. – Зазвучал его голос угрожающе тихо.
«Эй, эй, эй, командир, полегче! Красавица просто не осознала своего счастья» – подсказал кто-то в ухе, но пути назад не нашлось.