Цена свободы
Шрифт:
— По логике.
Влад не понял, но подумал, что Сима знает, что делает. Рик торопливо подставил под фонтан фляжку:
— Сейчас-то нас точно выпустят наружу.
Вода иссякла, и сразу же потух последний факел. Поминая лешего, Рик нашарил в темноте палку и зажег несгорающий хвост саламандры.
Влад удивленно моргнул: ни стола, ни лежанок, ни даже камина со всем барахлом не было. Ребята стояли в центре большой пещеры, из которой вел только один выход.
— Ну что, пошли? — спросил Славка. — Леш, Алька! Вы где?
Аля подошла к ребятам,
— А знаете, голова совсем не болит. Странно. Я уже отвыкла от такого состояния.
Влада тут же начало рвать на части любопытство: что же такого ужасного показали девочке. Но спрашивать глупо — все равно не расскажет. Подошел Алешка, и любопытство Влада заворочалось с новой силой.
Рик уже скрылся в проходе, и ребята поспешили за ним.
— Странно, — кадет стоял, высоко подняв факел. — Рисунков на стенах нет.
Он широко повел рукой, осветив потолок и стены.
— Почему же нет, — заметила Сима. — Вон!
Влад оглянулся. За их спинами, на входе в зал, щурился нарисованный кошачий глаз — знак перехода.
— Ух ты, а почему тут? — Рик осветил рисунок. — Уже сзади, а перемещения не было.
— Потому что мы пришли, — глухо сказал ушедший вперед Славка, и Влад кинулся на голос.
Теперь, когда факел оказался за спиной, в конце прохода ясно был виден дневной свет.
— Надеюсь, мы выйдем в том же времени, — нервно усмехнулась Алька.
— Еще бы сразу в Семиречье оказаться, — добавил Рик.
— Какие мы оптимисты, — вздохнул Влад.
Под полуденным солнцем мелкая речка прогрелась до самого дна. Славка нырнул и почти сразу коснулся руками песка. Пальцы ухватили камушек, подняв со дна муть. Мальчик вылетел на поверхность, жадно глотнул воздух — свежий, пахнущий рекой и травой. После душных пещер Лабиринта он никак не мог надышаться. Солнце било в глаза, дробилось на поверхности реки множеством огоньков. Хорошо! Снова под воду, толкнуться ладонями в дно, и — вверх! Уфф!
Славка оглянулся: голова Влада торчит где-то на середине реки. Алешка плывет туда же. А ему было лень, хоть речка и не широкая, с вялым течением, неторопливо подмывающим противоположный глинистый склон, а плыть дальше не хотелось. Мальчик выбрался на берег — горячий песок обжег ступни, кольнула пятку сухая веточка. Нет уж, лучше на полянку. Славка растянулся на траве, приминая головки клевера. Яркий диск солнца чувствовался даже сквозь веки, и это было приятно после стольких дней темноты. Тихо, только шумит река, не слышно даже кузнечиков — то ли притихли из-за жары, то ли просто не водятся. «Хочу быть вяленой рыбой», — решил Славка, и тут же кто-то щедро окатил его водой. Мальчик сел и, как пес, вылезший из речки, тряхнул головой:
— Ну, Сима! Вот уж от кого-кого, но от тебя не ждал такой пакости!
Девочка показала язык и присела рядом. Из одежды на ней была только мокрая рубашка, выстиранные штаны болтались на иве. Неторопливо подошла Алька, тоже в одной рубахе, опустилась на траву.
— Хорошо, да? — потянулась
— Знать бы еще, куда нас занесло.
— Тьфу, всю малину испортил! — огорчилась Сима, а Аля засмеялась — легко, словно полетели над рекой серебристые стрекозы. Мальчик с удивлением подумал, что он в первый раз слышит ее смех.
— Эй! — крикнула Алька, повернувшись к реке. — Возвращайтесь!
Алешка в ответ махнул рукой и поплыл обратно. Влад устремился за ним, поднимая тучу брызг, и уже у самого берега обогнал. Оба выползли на траву без сил. Алешка повалился на спину.
— Кайф, — Влад упал ничком.
С холма спустился Рик.
— Ну как? — повернулся к нему Славка. — Где мы?
— Я вообще-то кустики искал, — хмыкнул тот. — Ты что, думаешь, я весь мир знаю?
— А что, — загорелся Влад. — Нашел кустики, глянул: «Вау! Да это те самые, родимые, домашние!»
— Ага, — зевнул Рик. — А драконьи яйца тебе в придачу не надо?
— Это типа «ключ от квартиры, где деньги лежат»? — заинтересовался Влад.
— Какой квартиры?
— Опять литературные нестыковки, — рассмеялась Аля.
Славка увидел, как дрогнули, словно от боли, у Алешки губы, и не выдержал:
— Да что было в предсказании-то?!
Алешка с досадой свел брови. Аля обхватила себя за плечи руками. Славке стало не по себе — разбил дурацким вопросом настроение!
— Мое предсказание касается только меня, — отрезал Рик.
— Ну, дурак я! — покаялся Славка. — Пойти утопиться?
— А что, от этого поумнеешь? — вскинула брови Сима.
Алька сорвала травинку и, задумавшись, потянула в рот. Пожевала, сморщилась и с отвращением выплюнула:
— Как вы думаете, что противоположно равнодушию?
— Страсть, — усмехнулась Сима. — Это ты к чему?
Аля обвела всех внимательным взглядом:
— Мне там сказали: если силу меряет равнодушие, то поступок меряет... А чем именно меряет-то — не сказали.
— А кто сказал? — полюбопытствовал Влад.
— Ну, не то чтобы сказали...
...В темноте, поглотившей все, не видно ни потолка, ни стен — то ли безграничное пространство вокруг, то ли тесный кокон. Алька вытянула руку, пытаясь нащупать стены, но вблизи ничего не оказалось.
— Что, все? — дрогнувшим голосом спросила она темноту. Сама же подумала: «Хватит! Я больше не могу!»
Ни звука. Такое ощущение, что заложило уши — или, правда, что можно оглохнуть от слез? Аля провела ладонью по мокрым ресницам, и когда оторвала руку от лица, то увидела, как в темноте возникает тонкий светящийся прямоугольный контур. Через несколько мгновений проступила дверь, висящая в черном пространстве. Не то в нескольких шагах, не то далеко — без ориентиров понять невозможно. Аля пошла, осторожно ступая по невидимому полу. Оказалось — близко.