Цена твоего молчания
Шрифт:
— Отлично, времени как раз хватит!
Теперь даже удивительно, как я могла когда-то считать его чересчур серьезным букой. Сейчас он улыбается почти беспрестанно, а радость делает и без того привлекательные черты лица просто неотразимыми. Не знаю, как окружающие, а я постоянно ловлю себя на том, что засматриваюсь на игру мелких мимических морщинок, наверняка выглядя при этом глупо. Но мне было все равно…
— На что? — спохватываюсь, когда Вова отпускает меня, но тут же обхватывает мою кисть, увлекая к мотоциклу.
— Сюрприз, — и я
Мой возмущенный вопль вызывает лишь смех парня. Знакомый шлем, и я уже без труда запрыгиваю на заднее сиденье, с еле слышным вздохом обхватывая Вову на уровне живота. С недавних пор езда на мотоцикле вошла в список любимых занятий, прочно обосновавшись в пятерке лидеров.
Едем мы недолго — измучиться от любопытства не успеваю. А когда вижу место, куда, не могу сдержать возглас изумления.
— Серьезно? Каток?
— Ага, — кивает Вова и снова уверенно тянет за собой, — ты же давно хотела? Пойдем скорее!
И мы идем. Даже почти бежим, как дети, взявшись за руки. Затем берем напрокат коньки и хохочем, наперегонки завязывая шнурки. Потом Вова развязывает мои и делает все сам, надежно и сильно фиксируя на мне эту своеобразную обувь. И мы катаемся…
Хотя, вернее будет сказать, что катается Вова, а я усиленно стараюсь не падать. И падаю. Встаю, делаю несколько шагов и снова с визгом приземляюсь на лед. Потом со стоном хватаюсь за протянутую парнем руку и через полминуты мы оказываемся на льду вместе…
Но, несмотря на отсутствие координации и ноющие от непривычной нагрузки мышцы, я счастлива. Целиком и абсолютно. А под крышей катка, в котором мы в этот час оказались совершенно одни, непрерывно звучит наш смех.
Я не спросила, как и почему Вова оказался перед универом. Уверена, что пропустил свои занятия, но отвлекаться на это совершенно не хочу. Более того — от этого факта на душе почему-то тепло и радостно. Как и от многочисленных смс, которые он мне слал едва ли не каждые пятнадцать минут, сообщив о том, что опоздал на десять минут на первую пару, жутко хочет есть и безумно соскучился.
Про прошедшую ночь мы оба не сказали ни слова, это, наверное, и к лучшему. Есть вещи, о которых нужно говорить. А есть те, которые нужно чувствовать. Произошедшее относилось к тем, которыми нужно просто заниматься. С удовольствием и полной отдачей, не размениваясь на «разбор деталей».
С катка мы ушли почти через три часа, и я точно знала — тело мне обязательно отомстит за издевательства. Но расплата должна была наступить не раньше завтрашнего дня, так что я позволила себе быть беспечной. Тем более, что к синякам и пошатнувшейся самооценке комплектом шли распухшие от бесчисленных поцелуев губы.
Затем мы снова катались на байке. Гуляли по улице, наслаждаясь изумительной погодой, и совершенно некультурно ели на ходу вкуснейший шашлык. Болтали обо всем и ни о чем. И, само собой, целовались, игнорируя разномастные взгляды
На мою работу, само собой, мы пошли вместе.
Возвращались домой с нее спустя три часа тоже вместе…
— …и ты не поверишь, второй вопрос был про те самые ножницы, что ты спрашивал! Чуть не засмеялась, но препод все равно на меня странно посмотрел, — рассказывала я про сегодняшний зачет, пока мы поднимались по лестнице к моей квартире, — видимо давно студенты у него так не радовались вопросам в билете!
Замолчала как раз в тот момент, что мы остановились перед нужной дверью. Вова молчал, никак не отреагировав на рассказ, а я еле слышно вздохнула. День получился поистине сказочным и возвращаться в пропитанную стойкими парами перегара квартиру до слез не хотелось. Но и топтаться у порога, ожидая неизвестно чего, тоже был так себе вариант. Поэтому я, закусив губу, полезла в боковой карман толстовки, выуживая ключи…
— Подожди, Ася, — тихо остановил меня Вова, шагая ко мне. Прижимая к стене и прижимаясь ко мне сам, — не уходи…
Прикосновения губ нетерпеливые, страстные, но я отвечаю с не меньшим рвением. Неотвратимость расставания через несколько минут срабатывает таким катализатором, что мы совершенно теряем чувство реальности, растворяясь друг в друге. Наши зубы стукаются, но мы даже не замечаем, продолжая взахлеб целоваться. Ладони парня проникают под толстовку и футболку, гладят по спине и пояснице, сжимают ягодицы и возвращаются обратно, а я только всхлипываю на особо чувствительных откликах собственного тела. Подставляю шею жадным прикосновениям мужских губ, а сама смело повторяю порыв Вовы, забираясь руками под его футболку. И от ощущения горячей кожи под пальцами меня натурально «ведет»…
И в тот момент, когда Вова отстраняется от меня, тяжело дыша и упираясь своим лбом в мой, я с трудом могу вспомнить, где мы находимся…
— Настя, пойдем ко мне? Пожалуйста, — шепчет он так отчаянно, что у меня внутри все переворачивается, — понимаю, что тороплюсь, но…
— Пойдем, — коротко и уверенно, не дав ему договорить. Да и зачем, если хочу его не меньше? Тем более, что тело помнило, как хорошо было вчера, и теперь слишком демонстративно требовало продолжения.
Вове повторять не надо. Небольшая пауза и вот мы уже шагаем дальше по лестнице. И только через два пролета до моего витающего в сексуальном дурмане мозга доходит одно обстоятельство.
— Вов, подожди, — легко сжимаю пальцы парня, привлекая внимание, — а как же Пашка? Вдруг…
Не договариваю, но меня прекрасно понимают и без этого.
— Не придет, не переживай, — короткая остановка и поцелуй в губы, — он сегодня сказал, что на даче с друзьями будет. Так что нам никто не помешает…
Внутри все замирает от предвкушения в словах Вовы. Но я только улыбаюсь — решение уже принято и вновь возвращаться к сомнениям не собираюсь. Зря Вовка думает, что торопится — мне кажется, что мы идем даже слишком медленно…