Цена твоей (не)любви
Шрифт:
Снова сделала несколько глотков шампанского из бокала, не замечая, как осушила его полностью. В голове зашумело, но стало легче, алкоголь понесся по крови, врываясь в мозг, наступила пятиминутная отрешенность от происходящего.
А вкусное шампанское, надо спросить название.
Я снова смотрела, не отрываясь на Матвея и его спутницу, та самая блондинка, что была у крыльца офиса. Только сейчас еще ярче, красивее, словно звезда на темном небосводе. Такой нельзя не увлечься.
– Алексей, а кто та девушка с Матвеем Евгеньевичем? –
– Диана Демидова, дочь очень, очень влиятельного, можно сказать, могущественного человека этого города.
– Ого, серьезный дядя. А ты сам не местный?
– Увы, нет, иначе давно бы уже пал у ног такой сладкой конфетки, как ты.
Лиля снова смеется, чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, сквозь них уже практически ничего не видно. Музыка становится громче, играет красивая медленная композиция. Матвей проходит мимо нас, ведя свою спутницу на импровизированный танцпол, там уже несколько пар кружатся в танце.
Легкое касание пальцев, он убирает невидимые пушинки с ее ресниц, девушка улыбается. Они танцуют, потрясающе красивая пара: сильный и уверенный мужчина, широкие плечи, идеально сидящий на них пиджак, и стройная девушка, слегка загорелая кожа, пухлые губы и абсолютно влюбленный взгляд.
Мне плохо.
Мне очень плохо.
Хочется упасть прямо здесь, начать биться в истерике, проклиная весь мир, кричать: «Почему?» и «За что?».
Но я падаю в черную бездну, на ее дне для меня приготовлен адский жаркий костер, на котором я буду гореть.
Тогда у меня еще была крупица надежды, что все может быть иначе, но я на самом деле буду гореть очень долго, когда-то сильнее, а когда-то просто тлеть углями.
Шампанское так быстро выветривается из головы, беру второй бокал, разворачиваюсь, ухожу как можно дальше от людей, на ходу выпивая его весь.
Не могу больше на это смотреть.
Не могу видеть его с ней, это скребет ржавым гвоздем по открытому сердцу. Господи, почему так невыносимо больно?
Хочу умыться, захожу в помещение, практически шатаясь, нахожу туалет, наверное служебный. Снимая пиджак, бросаю его на груду белых фартуков и униформы официантов, лежащую у стиральной машинки. Включаю холодную воду, долго держу под ней руки, так что немеют пальцы.
Но, когда вода прекращает течь и их сжимают горячими руками, а шею при этом целуют, вздрагиваю от испуга, пытаюсь повернуться, но мне не дают.
Мята и лимон, так пахнет только мой мужчина. Матвей без слов, словно одержимый, засасывает тонкую кожу, до боли сжимая талию, грудь, расстегивая мои брюки.
Я реально пьяная. От двух бокалов шампанского и его ласк.
– Матвей, подожди… а-а-а-а-а… боже мой… Матвей.
Он не отвечает, продолжает делать то, что хочет, брать то, что принадлежит только ему, а я опять как безвольная кукла рядом с ним, не могу отказать.
Снова те яркие ощущения от касаний рук в сокровенных местах.
Последнее, что я слышала, это звуки бляшки ремня и захлопывающейся двери, как оглушающий удар, от которого звенит в ушах.
Ничего не понимаю. Наверное, так чувствуют себя люди, когда рядом разорвалась граната, полная контузия. Мой телефон звонит где-то на полу, смотрю вниз, надевая белье и брюки. Это отец, надо ответить.
– Регина, ты где?
– Я сейчас… скоро приду… в туалете, голова закружилась.
Не хочу сейчас думать о том, что произошло, но это дает надежду мне, наивной дурочке. Хоть Матвей и танцует с другой, он был сейчас со мной. Привожу себя в порядок, выхожу на улицу, быстро иду к месту проведения торжества.
– Ты где была? – Лиля подозрительно смотрит, но я не обращаю на нее внимания.
Музыка затихает, ведущий что-то говорит, но я не понимаю. А когда микрофон попадает в руки моему отцу, замолкают все.
Он произносит длинную речь о фирме, о ее достижениях, но все это сказано с такой горечью, что кажется, будто он прощается со всеми.
– Спасибо всем, что вы пришли, что разделили эту радость с нами. Спасибо за поздравления с днем рождения. Но я должен огорчить вас или обрадовать, тут уж как получится, – грустная улыбка, отец пожимает плечами. – С завтрашнего дня у вас новый руководитель, новый генеральный директор – Жаров Матвей Евгеньевич. А также его очаровательная невеста Диана Демидова.
Собравшийся народ взволнованно задает вопросы, я сама в шоке. Как? Почему? Как папа мог допустить такое?
Матвей появляется рядом с отцом, медленно обводит холодным и оценивающим взглядом каждого присутствующего. Так смотрит вожак на свою стаю, но он и ее не пожалеет, если придется делать выбор.
На меня задерживается чуть дольше, чем положено, но отводит взгляд в сторону.
Вожак потерял ко мне интерес, он получил все, что хотел.
Жаров начинает говорить в микрофон, но я не могу разобрать и слова. Голова немного кружится, и подташнивает. Прикладываю пальцы к губам, чувствуя что-то влажное и теплое.
Кровь течет из носа. Она с привкусом железа.
– Черт, Регина, ты сейчас замараешь весь костюм, надо приложить лед. Пойдем быстрее.
Лиля тянет меня за руку в сторону, не сопротивляюсь. Уже ничего не имеет значения.
Все уже сделано. Иначе не будет.
15
На кухне полумрак, тусклым светом в углу горит торшер. Отец сидит за столом, перед ним открытая бутылка водки, налитая до краев стопка и разбросанные бумаги.
– Папа, – подхожу медленно, опустив руки на его плечи, мне так невыносимо жалко его, до слез, до боли.