Цена упрямства. Том 1
Шрифт:
Пёс разлёгся на полу у окна и прикрыл глаза. Уснул? Не верю. Отчего-то внутри всё так вскипело от злости. Почему я так сильно нервничаю, а этой псине хоть бы что? Почему только я вспоминаю о произошедшем? Почему только я до сих пор чувствую, как меня разрывают на части?! Я почти вплотную приблизился к псу. И тут в голове что-то щёлкнуло. Какой смысл так волноваться о том, что уже давно прошло? Ладно, если бы это происходило прямо здесь и сейчас, а так… Зачем?
Я уселся рядом с чудовищем. И всё же меня очень волнует произошедшее здесь. По спине пробежался холодок. Я снова почуял гниль и прикрыл нос рукой. Этого запаха
Почему-то этот вопрос крепко врезался в мою голову. Что если всё наоборот? Важное – незначительно, незначительное – важно.
Всю свою жизнь я считал самым важным поступить в универ, чтобы потом получить престижную работу. А что мне может дать эта «престижная работа»? Деньги? Статус? Счастье? В последнем я начинаю сомневаться…
Сколько людей работает на высокооплачиваемых должностях? А сколько из них могут сказать, что они действительно счастливы?.. Но в то же время есть ещё больше людей, у которых нет и этой должности, но есть семьи. И что же, они счастливы? Разве что в редких случаях… Работа – несчастье, семья – несчастье. И что же мне тогда делать? Податься в отшельники и наблюдать за птичками? Бред.
Пёс положил свою голову мне на колени. Я невольно потрепал его за ухо, на что услышал недовольное фырканье. Мелочи. Я сижу здесь, на полу, а рядом спит чёрный монстр, используя мои ноги в качестве подушки. Разве это важно? Нет, уже через пять минут я забуду о чём-то столь незначительном…
Я мёртв в других вариантах будущего, а здесь я обрёл нового друга. Это, несомненно, важно, и последний месяц только об этом я и думал. Тогда почему сейчас, когда этот чёрный монстр разлёгся на мне, все эти «важные» вещи ушли куда-то на второй план? Почему важное меркнет в моменты подобных мелочей?
Мисс Маргарет – хороший или плохой преподаватель и человек в целом? Я смогу обозначить её только в том случае, если вспомню незначительные события, связанные с ней. Например, как-то раз на паре, которую вела она, заснула одна из студенток, Мисс Маргарет не только с криком разбудила её, но и заставила писать объяснительную со всеми подробностями и по чёткой схеме. Причиной же столь несвоевременного недосыпа оказался тот факт, что отец этой девушки попал в аварию, и теперь ей приходится не только заботиться о нём и приглядывать за младшей сестрой, но и находить где-то деньги на жизнь. Мисс Маргарет заявила, что это всего лишь нелепая отмазка, чтобы пропускать занятия. Кроме того: «Неужели ваша мать не способна справиться с этим самостоятельно? Я ещё могу понять, если бы вы просто помогали ей, но выполнять все обязанности в ущерб учёбе просто немыслимо!» Вот только мать этой девочки умерла два года назад. Рак. По факту это мелочь, но она важнее человека в целом, потому что именно эта «мелочь» и определяет его.
Пёс открыл глаза и лениво потянулся. Думаю, важно всё, различие лишь в объёме. Мохнатый не спеша поднялся и посмотрел на меня с выжидающим видом. Я поднялся вслед за ним и кинул короткий взгляд на ночное небо. И всё же что является самым важным в моей жизни?…
Пожалуй, чай будет с четырьмя ложками сахара, и я, пожалуй, возьму пирожные. Бисквитные. А пока я не решу, в какой чашке мне заварить
Глава 6
Прямоугольная комната в тёмно-синих тонах. Два такого же цвета кресла стояли в углах комнаты, между ними небольшой, мягкий диван, а радом с ним дверь, ведущая в ванную. В центре комнаты был расстелен чёрный ковёр, тяжёлые синие шторы прикрывали широкое окно, что располагалось напротив большой кровати с таким же синим одеялом и чёрными простынёй и подушками.
И в этой кровати кто-то спал, зарывшись с головой под одеяло. Солнечный луч пал на кресло, а после пробежался по одеялу и пощекотал высунувшуюся пятку. Одеяльный свёрток зашевелился, и из-под него высунулось сонное лицо Марины. Ещё немного полежав, она открыла один глаз и лениво огляделась по сторонам.
Всё здесь было незнакомым. Девушка нахмурилась, пытаясь понять где же она всё-таки очутилась, но сонный мозг отказывался помогать ей. Потянувшись, Марина всё же села в кровати и ещё раз оглянулась по сторонам.
Синяя мебель на фоне чёрных стен… Выглядело довольно мрачновато. Девушка неспешно опустила ноги на безумно мягкий ковёр. Приятно. Марина мотнула головой, прогоняя наваждение, и резко встала, отчего голова немного закружилась, а перед глазами на секунду потемнело.
– Ох, – облокотилась девушка одой рукой о стену, пока в глазах не прояснилось. – Я такими темпами и до шестидесяти не доживу…
Стена же была чуть шершавой на ощупь и при этом даже немного тёплой, словно где-то внутри проходили встроенные батареи или что-то в таком духе. Марина хмыкнула, сейчас ведь были дела поважнее. На глаза попалась большая картина, которая висела прямо над кроватью. «Она же могла шарахнуться прямо на меня посреди ночи…» – невольно пронеслось в голове.
Но вот сама картина была довольно красива. На ней был изображён прекрасный белый ликорис. На лепестках цветка замерли несколько росинок, в которых отражалась игра солнечных лучей. Он выглядел совсем как живой. И его пожирало синее пламя. Огонь объял половину цветка, обращал его в безликий серый пепел.
Перед глазами возникла внезапная вспышка. Снова что-то синее и горячее. Чей-то неясный хрип и запах гари.
Марина схватилась за голову, эти видения сбивали столку.
Очередная яркая вспышка. Мимолётный взмах рукой, и кровь хлынула рекой на землю. Белые перчатки. Нет. Чёрные когти и синий пиджак.
Ноги подкосились, и девушка упала обратно на кровать. Всё кружилось, плясали разноцветные круги, а порой всё погружалось во мрак. От этой катавасии снова начало мутить. И, кажется, уже далеко не в первый раз за последнее время.
До ушей донёсся тихий скрип двери, и когда Марина открыла глаза, то перед ней уже стоял высокий мужчина. На нём был синий, почти чёрный, костюм в белую полоску, от которой в глазах начинало рябить ещё сильнее.
– Ох, скройся, – машинально произнесла девушка, отведя взгляд от злосчастных линий.
– Вы наконец проснулись… – изрёк мужчина своим бархатным, глубоким голосом.
Марина переборола тошноту и наконец взглянула на своего гостя. И тут же признала в нём того человека из своих видений. Брови поползли на лоб, глаза в удивлении распахнулись, а рот раскрылся то ли в крике, то ли в мольбе.