Цена верности: пастырь крови
Шрифт:
– Вы всего лишь торгаш, который рад был избавиться от маркграфа. Вы уже несколько лет поднимаете цены, а тем, кто на вас работает – платите крохи. Мой сын горбатит спину на вашего собрата, но ему уже третий месяц половину наработанного отдают.
– Обращайтесь в суд. Поступайте по имперскому закону!
– Вы купили все суды города.
– Мы любим нашего сюзерена, но будем честны – Гильдия торговцев лучше знает, что нужно народу. При всём уважении к его милости.
– Дайте ей вино, – вмешался агент архиепископа, протянув сверкнувшие серебряным отблеском монеты. – Тут три имперских шиллинга. Должно хватить с лихвой.
– О, господин, да вы сущий ангел. За эти деньги дам ей лучшее вино!
– Спасибо вам, – уставший взгляд
Расплатившись, Этиен ускорил шаг, стремясь как можно быстрее попасть в храм. Он быстро «пролетел» всю площадь и оказался и того здания, которое буквально «горело» роскошью, помпезностью и величавостью. Это довольно высокое для этих мест строение, примерно в четыре этажа, тянущееся к голубому небу тремя башнями, увенчанными посеребрёнными куполами с символом чаши. Знак Церкви Творца объят неугасимым магическим пламенем, питаемым специальными фитилями с сосудами, полными елея с маной 16 . Это воистину стало символом маяком для всех заблудших душ в бушующем море невзгод. Белоснежные стены, витражные окна, лепнина, статуэтки ангелов подле вместе с разбитыми цветочными клумбами создают впечатление, что это посольство из иного мира, где нет горя и тьмы.
16
Мана – элемент и реагент, который увеличивает возможности по принятию эфирной энергии, восполняет силы мага, а так же увеличивает восприимчивость к эфиру. С помощью него можно больше и качественнее призывать магию, так же она усиливает многократно свойства простых вещей. Мана добывается из особых растений, уникальной руды. Раствор из целебных трав с добавлением маны становиться зельем, масло горит дольше и ярче.
– Как же тут так долго поддерживаются цветы? – удивилась эльфийка, смотря на то, как в самый разгар осени манят красотой розы, пионы, шесть острых стрел сапфирового цвета распустил мистический цветок цит.
– Магия, – ответил Этиен, приметив стекольные сосуды, наполовину вкопанные в землю. – Раствор на мане поддерживает их.
Они остановились на мраморных плитах, которыми выложена местность возле храма. Инспектор совершил глубокий поклон, сложив руки на груди и томно приговаривая:
– Господи, не прокляни меня скверного, входящего в дом Твой, где приносится жертва святая. Но прими меня, и помилуй.
То же самое свершили и двое спутников. После чего они взбежали по зеркально начищенным каменным плитам, отворили массивные железные двери, украшенные изображениями херувимов и усиленные молитвенными письменами, и попали в просторное, пленяющее глаз пространство. Тут степень роскоши увеличивалась многократно, всё то золото, серебро, медь и драгоценности, которыми отделана церковь внутри, хватит, чтобы купить три таких деревни. Здесь сияло злато, из которого сотворены колонны, оклады для изображений святых и пророков, из серебра отлиты статуэтки ангелов, выполнены целые настенные барельефы. Глаза начинают болеть от блеска; пламя, воженное на золотой люстре, канделябрах и подсвечниках наполнило плотным светом пространства храма. По углам расставленные медные кадильницы, тигли и снопы цветов извергают приятное благоухание, всё покрыто синеватой мистической дымкой благовоний, которые стоят больше чем месячная плата городского работника.
От блеска и богатства голова идёт кругом. Гранитный пол вымыт и начищен до такого, что смотря в него можно бриться и стричься, Этиен грязными сапогами даже боится ступить на него. Но совершив поклон, всё же решается – по всему храму разносится стук каблуков. Дух перехватило, аромат благоуханий умиротворяет, а мерное, тихое, но проникновение пение псаломщика приводит в удивительное спокойное состояние души. Кажется, что Сам Дух Господень пребывает здесь и возводит душу в мир горний.
– Отец Иннори! – шагнул к священнику «посол» архиепископа, склонив голову.
К ним повернулся мужчина, все увидели бледное, чуть осунувшееся лицо. Во впадших серебристых глазах горел слабый огонёк, вызвавший отголосок страха в душе Этиена.
– Не следует голос повышать в месте святом. Кто вы? И что вам нужно?
– Посланники отца Лаодикия.
– Ох, святые угодники, – худые губы слегка дёрнулись в кривой улыбке. – Я рад, что вас послал сам Господь и радушно приму вас в церкви мученика Марка. Вы прибыли как раз во время, ибо слуги лукавого против нас лютуют и не доброе замышляют. Разве я не сохраню стадо овец верных?
– Прошу вас, давайте к делу, – попросил парень, встав вытянуто, как и полагается пред служителем культа. – Из писем и информации я понял, что вы подозреваете старосту Фаринга в измене Церкви, маркграфу и императору. Но вы учтиво избежали деталей, сказав, что имеете подозрение на то, что он обладает сношениями с местными мятежниками-республиканцами.
– Всё верно, сын мой. Всё верно, – клирик провёл рукой по мантии, приложил её к короткой бородке, на ладони «рисовалась» хорошо видимая царапина. – Но более всего у меня вызывает опасение то, что он куда-то ходит по ночам. В его мыслях появляются нотки мятежа, ибо он сказал мне, чтобы я часть церковных средств позволил ему использовать для нужд села, и помощи орочей общине. Представьте себе – он посмел даже подумать о том, что наложить руки на святое золото и серебро храма, да и кинуть его псам, вроде орков!
– Позвольте спросить, – смиренно, как требует того «Кормчая книга церковной эстетики», попросила Люссиэль, понимая, что девушка со священником в чине настоятеля общины может общаться, только если он разрешит.
– Да, женщина? – с неприязнь позволил Иннори.
– Откуда у вас эта царапина?
– Две недели тому назад. Так, по хозяйству хлопотал.
«Две недели тому назад? Священник и по хозяйству. Это село, в конце концов – всё может быть», – смутился Этиен, спокойно спросив:
– С чего нам начать, отче? Церковь и Инквизиция дали нам исключительные полномочия, – он протянул документы. – Мы можем хоть сейчас его арестовать для суда, но нам нужны доказательства. С чего вы предлагаете начать?
– Хм, – клирик вернул бумаги. – Ты сам знаешь все процедурно-процессуальные меры. В округе действует так называемая «Благая община Вальда». Она учит ересям – священство и таинства отвергаются, провозглашается отказ от собственности, ну думают, что Писание можно толковать, как вздумается. Начни с поиска подобной информации. И ещё, – лик Иннори стал мрачным. – Это опасная секта. Они проводят жестокие ритуалы. Не так давно в лесу мы нашли двенадцатилетнюю девочку. Алоста была единственным ребёнком в семье… она попала в лапы еретиков, которые её замучили. Станьте инструментами в руках Божьих, отомстите за неё!
– Хорошо, – сказал Этиен и склонил голову. – Благословите.
– Бог благословит тебя на дело святое, ереси противостояние! – возложил руки на голову инспектора священник. – И помни – «идти против Церкви, значит идти против Бога!».
Естественно, что вся группа из церкви отправилась в дом старосты, чтобы хотя бы с ним поговорить, выяснить, кто это и что за человек… только вот человеком он не оказался. На «гостей» смотрел плотно сбитый мужичок, головой упиравшийся в грудь штраффальцу. Широкая пышнейшая насыщенно-чёрная борода, багровая рубашка и чёрный жилет, украшенные рунами, серьёзное мощное лицо, губы и нос, говорили о том, что это самый настоящий гном.