Цена жизни
Шрифт:
— И что же делать? — с недоумением спросила Зайка.
— Покупать золото, что же ещё, — пожал плечами я. — Правда, мы не имеем права покупать золото для перепродажи, но здесь есть варианты.
— Например, какие? — тут же заинтересовалась она.
— Например, такой вариант: как вы, возможно, знаете, племянник Марцина Орловского по глупости впутался в аферы бывшего наместника Рифейска. Это вызвало недовольство князя семейством Орловских, и люди князя временно прекратили покупку их золота. В результате золота у Орловских скопилось изрядно, а вот с деньгами у них сейчас как раз не очень. Мы могли бы дать им беспроцентный заём под залог их золота, нужно просто правильно оговорить условия возврата. Собственно, Есения уже работает
— Отличная мысль, господин, — оживилась она. — Вот только что скажет князь?
— Мне кажется, князя это не особенно взволнует, — ответил я, немного подумав. — Марцину Орловскому так и так нужно решать свою проблему с князем. Есть у него золото, нет у него золота — разницы никакой. Но я, разумеется, поговорю на эту тему с князем — просто для того, чтобы у него не было соблазна предъявить нам претензию после.
— У меня ещё вопрос, господин: вы уверены, что эти операции с золотом позволят нам окупить хранилище и получать стабильную прибыль?
— Очень непростой вопрос, Кира, — откровенно ответил я. — Ты же прекрасно знаешь, что те прикидки, которые мы делали, брались большей частью из головы. Мы не в состоянии оценить объём рынка, потому что его сейчас просто нет. Нам не с чем сравнивать, и у нас нет никаких данных, на основе которых мы могли бы делать прогнозы. Если говорить о моих личных ощущениях, то я думаю, что если прибыль там и будет, то совсем небольшая.
— Вот и у меня точно то же ощущение, — грустно сказала Зайка. — И что, здесь ничего не сделать?
— Ну почему же, что-то сделать всегда можно. Я попробую договориться с князем об экстерриториальности нашего хранилища, и если это получится, то откроются интересные варианты.
— Что значит «экстерриториальность хранилища»? — непонимающе переспросила она.
— Это значит, что на его территории не будут действовать законы княжества, — пояснил я. — То есть люди князя просто не смогут, например, прийти туда и потребовать что-то им показать.
— И зачем это? — она, похоже, окончательно перестала меня понимать.
— Если хранилище будет обладать экстерриториальным статусом, в нём смогут хранить свои ценности иностранные владетели. В частности, герцог Баварский наверняка захочет держать своё золото у нас. Возможно, владетели в Ливонии тоже найдут этот вариант полезным. Это те, кто сразу приходят в голову. Кроме того, в этом случае я, возможно, смогу уговорить князя держать у нас золотой запас княжества.
— И князь действительно даст нашему хранилищу такой статус? — с сомнением спросила она.
— Конечно же, нет, — улыбнулся я. — С чего ради ему давать нам такую неслыханную привилегию? Если я приду к нему с этой просьбой, он только посмеётся. Да и вообще, такие вещи невозможно получить. Но их всё же можно заслужить, и вот над этим стоит подумать.
Глава 8
Учебный год начался незаметно — то, что вызывает у первокурсника душевное волнение и трепет, для пятикурсника обычная рутина. Преподаватели тоже не стали утруждать себя речами на тему очередной важной вехи и превращения нас в настоящих Владеющих. Похоже, они прекрасно понимали, что энтузиазма от нас всё равно не дождаться, и решили не напрягаться попусту.
Из приятного нужно особо отметить полное отсутствие предметов Ясеневой. Магда по-прежнему оставалась нашим куратором, но на пятом курсе ничего не вела. Да и не только она — на выпускном курсе обязательных предметов уже не было, за исключением, конечно, боевой практики, которая как раз резко увеличилась. Мы должны были выбрать не менее трёх факультативов из списка, и этим теоретическая подготовка на пятом курсе ограничивалась. Я с грустью вспомнил Драгану — её факультатив я бы сейчас и выбрал, но не сложилось. Впрочем, Милана Бобровская вела свой факультатив и на пятом курсе, и его я, разумеется, выбрал — наверняка оказавшись и в этом году единственным слушателем. Анна Максакова и на пятом
Боевая практика началась привычным и довольно приевшимся за эти годы порядком — для начала мы пробежали кросс в три версты в качестве лёгкой разминки, а потом наступил этап спаррингов. Скучноватый этап, надо признаться — мы уже настолько хорошо узнали друг друга, что вряд ли могли увидеть что-то новое и неожиданное. Преподаватели частенько пытались разнообразить спарринги совместными занятиями разных групп, но сегодня мы занимались отдельно. Погода стояла чудесная, так что занимались мы на улице. Ленку Генрих поставил против всей семьи Сельковых, а сам решил подраться со мной.
Для начала мы с ним обменялись несколькими ударами — скорее демонстративными, потому что не ждали, что они чего-то достигнут. Их целью было прощупать противника, а случись такая возможность, то быстро перейти в настоящую атаку. Генрих несколько раз попробовал швырять в меня камни издалека, но с тех пор, как я научился контролировать окружение, это было напрасной тратой сил. Я даже не обращал на эти камни особого внимания, просто перенаправлял их в самого Генриха, чтобы он не расслаблялся. В результате он тратил больше сил, сначала швыряя камни, а потом их же отбивая. А иногда я заворачивал уже отбитый им камень, и ему приходилось отбивать его ещё раз, отчего он изрядно злился.
Несколько минут мы развлекались таким образом, пока мне, наконец, не представилась хорошая возможность. Я провёл быструю серию из пары ударов — первый он отвёл, а вот от второго ему пришлось уклоняться, отступив на шаг, и в процессе этого уклонения он оказался почти полностью открыт. Я тут же этим воспользовался, двинувшись вперёд и нанеся мощный удар, который обязательно сбил бы его с ног — если бы всё пошло так, как я задумал.
Однако всё пошло совсем не так. Неожиданно он с ухмылкой легко уклонился от моего удара, а я с ужасом понял, что это было ловушкой, что сейчас я полностью открыт и уже ничего не успеваю сделать. И вот когда в меня уже летел кулак Генриха, я вдруг опять увидел неоднородности пространства. Не так, как раньше, не с трудом ориентируясь в непонятных мутных структурах, а ясно видя пути в этих складках и волнах. Внезапным наитием я совсем чуть-чуть согнул небольшую складку между нами, и кулак Генриха пролетел мимо моего уха. Издевательскую ухмылку он не успел стереть, но глаза у него стали совершенно непонимающими, и выглядел он в этот момент довольно глупо. Однако среагировал Генрих мгновенно, сразу отступая и уходя в сторону. Небольшой камешек лежал совсем рядом с его ногой, и потребовалось лишь ничтожное усилие, чтобы напитать силой ветку, где этот камешек оказывается у него под ногой. Генрих оступился, потерял равновесие и мог только изумлённо смотреть на меня, когда мощный пинок в живот заставил его отлететь на пару шагов.
— Вы в порядке, наставник? — озабоченно спросил я, видя, что он не торопится подниматься с земли.
— Не очень, но жить буду, — хрипло сказал он, с трудом вставая на ноги. — Поздравляю, Арди. А вот скажи мне: то, что я так позорно промахнулся — это же не случайность была?
— Не случайность, — признался я. — У меня получилось немного искривить пространство.
— А то, что у меня под ногой оказался камень, которого там не было и быть не могло — это тоже твоя работа?
— Почему вы считаете, что его там быть не могло? — полюбопытствовал я.