Цена жизни
Шрифт:
— Что случилось? — спросил потрясенно Роберт, обводя взглядом разгромленную комнату. — Даник, — Роберт узнал лежащего лицом вниз мальчика, и кинулся к нему. — Даник, братишка! — он перевернул Даника, и стал бить по щекам, пытаясь привести в чувство.
— Роби, — Даник открыл глаза. Его лицо было залито кровью, текущей из рассеченной брови.
— Его надо к врачу, — сказал Денис. — И тебя, Грин, тоже, у тебя все лицо разбито.
— А с этим что делать? — склонился над Мишкой Роберт, и проверил
— Надо снести его вниз, и оставить у дверей. Пусть сам разбирается, — предложил Грин.
Так они и поступили. Снесли Мишку вниз, и оставили у дверей, а сами отправились к тете Любе. Та, поворчав для порядка, зашила Данику бровь, а Грину обработала лицо зеленкой, отчего он стал похож на зеленого далматина.
— Так что у вас там стряслось-то? — спросил Роберт, когда они вышли от тети Любы.
— Я шла по улице, а тут ко мне ваш Мишка подошел. Руки распустил, трогать стал. Я испугалась, и в Клуб, думала, может там ребята есть, помогут. Но там был только Даник, малой. Он стал Мишку выгонять, вот Мишка ему и врезал. А когда Даник упал, Мишка стал его бить, и тут пришел Грин. Тогда Мишка Даника бросил, и они с Грином стали драться. Я так испугалась!
— Понятно, — потянул Роберт. — А чего он к тебе приставать стал?
— Он не первый раз уже! Я его отшила, но он все равно липнет!
— Что!? — повысил голос Грин, и тут же скривился от боли. Напухшее лицо болело. — Он к тебе пристает, а ты молчишь? Почему я об этом не знал?
— Да вы же психи оба! Я бы тебе сказала, так вы бы поубивали друг друга!
— Ну, спасибо, Лена, — обиделся Грин.
— Ладно, не ссорьтесь, — примирил их Роберт. — Мы же друзья, разве нет?
Ни Грина, ни Мишку дома не расспрашивали, откуда у них синяки. Коцюба понимающе хмыкнул, но промолчал. Только Мишка, улучив момент, когда никто не слышал, прошипел Грину:
— Погоди, вонючка, я тебе еще отомщу! Я вам всем отомщу, да так, что мало не покажется. Вот увидишь!
Коцюба и Вишневецкий вернулись. Колонна пришла поздно. В тот день ничего обсуждать не стали, зато на следующее утро послушать, что скажет Коцюба, собрался почти весь Комитет. Не пришла только Алина, которая в Комитете состояла формально, занимаясь исключительно медициной.
— У меня для вас три новости, — объявил Коцюба. — Одна хорошая. Вторая не очень, третья… Третья странная. С какой начать?
— Начни с хорошей, — предложил Летун.
— Хорошо. Хорошая новость вот какая: съездили мы удачно. Кроме запланированного по маршруту, мы еще заехали в одну сарацинскую деревню. Сарацины не вымерли, их осталось довольно много.
— Ну и чего тут хорошего? — пробасил Медведь.
— Они сохранили лошадей, и нам удалось договориться об обмене нескольких на солярку, — пояснил Вишневецкий.
—
— Ну, лошади-то нам нужны, — невозмутимо пояснил Коцюба. — Да и враги они нам так, постольку поскольку.
— Я против, — Летун сел, и откинулся в кресле, скрестив на груди руки.
— Ты сначала все новости выслушай, потом решать будем. Так вот, это была хорошая новость. Есть и плохая: мы больше не одни. Если верить тому, что нам рассказали поселенцы, на севере есть еще одно государство типа нашего.
— Сарацинское? — спросил Райво.
— Нет, не сарацинское. Наше. Они используют флаг Земли Отцов. Судя по всему, это союз уцелевших фермеров-поселенцев. В Сафеде у них что-то вроде столицы. Если верить слухам, их много больше, чем нас, они хорошо вооружены, и организованы. Понятно, почему: они все время жили в состоянии войны с сарацинами. Ничего масштабного, так, покусывания, но этого хватило, чтобы объединить их всех под одним флагом. Сейчас они ведут переговоры с поселениями севернее нас. То поселение, куда мы ездили, в скором времени присоединится к этому союзу.
— То есть, в перспективе мы будем иметь у своих границ сильное, организованное, и многочисленное сообщество, — забарабанил пальцами по столу Летун.
— Именно! — кивнул Коцюба. — Поэтому нам важен контакт с сарацинами.
— Это еще почему? — не понял Летун.
— Во-первых, лошади. Универсальное транспортное средство. Дороги приходят в негодность, фактически, часть их них уже непроходима. А лошадь пройдет везде. Во-вторых, сейчас поселенцы заняты борьбой с сарацинами. В наших интересах, чтобы так и продолжалось. Чем больше внимания они будут уделять друг другу, тем спокойнее нам будет.
— А вариант присоединения к этому союзу ты не рассматриваешь?
— Сначала нам надо узнать о них побольше. Выяснить, чем дышат, и тогда присоединяться. А до тех пор, исходить из того, что этот союз — наш потенциальный противник. Так я думаю.
— Резонно, — кивнул Летун. — Что еще?
— Я оставил поселенцам сообщение, дал частоту, на которой можно будет с нами связаться. Будем разговаривать. Поиграем в дипломатию.
— Так, а третья новость? — напомнил Вайнштейн.
— Третья новость больше касается меня. У сарацин за главного наш старый знакомый…
— Это кто еще?
— Помнишь того старикана, что за трупами приезжал? Вот он и есть, — ответил Коцюба.
— Стоп-стоп, это вы о чем? — заинтересовался Летун.
— Ничего особенного, — махнул рукой Коцюба.
— И все же? — настаивал Летун.
— Коцюба убил у этого сарацина сына, — пояснил Вайнштейн.
— Что? И после этого он собирается с нами торговать? — не поверил Летун.