Ценник красивой жизни
Шрифт:
Жаль, что Аванесов ничего не знает о таких замечательных качествах Симы.
– Как его убедить, что я могу быть полезной?
Решено, она немедленно пойдет к нему. Сима чуть прихорошилась. Не пугать же человека! Подкрасила губы и напудрила лицо. Она всегда старалась хорошо выглядеть: закрашивала седину, подводила глаза и брови. Кстати, брови в юности ею аккуратно выщипывались, так много там было лишних жестких черных волосков, которые куда-то исчезли со временем, и теперь место бровей еле угадывалось, поэтому всегда обозначалось
Ей сразу повезло, потому что старушки на улице подсказали не только нужную квартиру, но и проинформировали, что ее обитатель отправился в ближайшую палатку за хлебом. Около палатки Сима оказалась через пять минут, но Аванесова там не было, она опять вернулась к подъезду, и словоохотливые старушки сообщили: он дома, мусор собрался выносить.
Серафима, чертыхаясь, побежала домой за ведром и как раз успела, Аванесов шел ей навстречу.
– Ой, здравствуйте …э-э-э-э… Аванесов, – обрадовалась она.
– Здравствуйте, свидетельница, – буркнул он.
– Я ведь вас поджидаю.
– Очень интересно! Хотите показания изменить?
– Не хочу я ничего менять. Могли бы с женщиной в возрасте быть повежливей, – язвительно сказала Сима.
– Ну, вот про возраст не будем. Вы старше меня, – Руслан мысленно вспомнил протокол, – всего на семь лет.
– Зачем еще раз напоминать мне, что я пенсионерка?
– Вы что-то хотели сообщить, свидетельница? – он решительно переменил тему возраста. Все женщины на эту тему реагируют неадекватно.
– Хотела, хочу дополнить, вот! – И жестом фокусника вытащила из своего пальто найденный чек.
– Что вот? – Аванесов начал злиться. – Что вы, свидетельница, загадками мне тут говорите! Что это?
– Это чек, я нашла его в кармане пальто убитой девушки, что висело на моих номерках в гардеробе.
– То есть вы умыкнули вещдок с места преступления? А еще говорили мне, что журналистка! Вы похожи на человека, нечистого на руку.
– Да, я в газете работала! Да что вы такой непонятливый?! Ничего я не умыкала! Вы же меня сами спрашивали, не видела ли я чего, вот я и обнаружила новое. Давайте так, – Сима сделала паузу, – мусор вы вынесли, сейчас пойдете ужинать, так? Я, как соседка, приглашаю вас поужинать, заодно расскажу, что мне удалось узнать. Хочу помочь следствию. Вы котлеты любите?
– Что вы меня все время путаете? При чем тут котлеты?
– Я вас угощу котлетами, очень вкусными. Соглашайтесь.
Аванесов вдруг представил забытый неповторимый вкус котлет, их так замечательно умела готовить его жена. Руслан любил ее котлеты, как в горячем, так и в холодном виде, и мог проглотить сразу пяток нежных и ароматных мясных шариков.
– Котлеты буду, – неожиданно для себя произнес он. – Черт с вами! Давайте ваши котлеты!
Сима очень обрадовалась, что все складывалось пока в ее пользу. Следователя она нашла и сейчас
– Я одна, муж умер, болел после Чернобыля. Дочь с семейством живет неподалеку, с внуком помогаю, – начала она светскую беседу.
– Вы мне про внука уже говорили, – нетактично перебил Аванесов. – А можно мусорное ведро домой занести?
– Нельзя, вдруг вы передумаете.
В ее квартире царила идеальная чистота, Аванесов даже удивился.
– У вас совсем нет пыли! Стерильная чистота!
– Это у меня пунктик такой. Чищу, мою, потому что боюсь бактерий, они снижают крепость иммунитета.
– У вас тут бактериям жить негде, – заметил гость.
– Негде, – гордо сказала Серафима.
– И что вы, каждый день убираетесь?
– Главное – это не уборка, а поддержание чистоты, вот это сложно.
– У вас получается.
Он плюхнулся на стул и огляделся по сторонам. Кухня – лицо хозяйки – тоже сияла чистотой, на заварном чайнике сидела роскошная вязаная матрешка в красном сарафане.
– Угощайтесь. – Серафима поставила на стол тарелку с вермишелью и двумя зажаристыми котлетками с коричневыми бочками. – Ешьте, не стесняйтесь, а я буду рассказывать.
Аванесов несколько минут разглядывал тарелку, словно видел еду впервые, потом жадно откусил и сказал набитым ртом: «сасказывайте».
Серафима тараторила все, что знала: про чек, про магазин, про рыженькую продавщицу и мужчину, который покупал в тот вечер коньяк и конфеты. Она невольно отметила, что ест Аванесов, как и курит, красиво. Он сидел прямо, одновременно держал спину, ноги, руки, локти, словно демонстрировал образец столового этикета.
– Да, задали вы мне задачку! Как мне этот чек теперь предъявить, самодеятельность сплошная.
– Я думала, что вы спасибо мне скажете.
– За котлеты – спасибо, я ничего не готовлю круче и шикарней яичницы. Котлеты обалденные. Замечательные котлеты. Что же касается ваших, мягко говоря, несанкционированных действий… У меня нет слов!
– Серафима Павловна меня звать, – подсказала она.
– Собирайтесь, Серафима Павловна!
– Это куда?
– Это вместе со мной идем в универсам, показываете мне вашу рыженькую продавщицу, а завтра прошу ко мне в отдел, запишу ваши показания, не на вашей же кухне протокол составлять.
Сима обиделась, вместо того чтобы рассыпаться в благодарности, он еще остался недоволен.
– Собирайтесь, собирайтесь, вы теперь ценный свидетель, которого я сопровождаю. За котлеты еще раз спасибо!
– Я сейчас, пять минут подождите.
Сима юркнула в спальню, чтобы не только посмотреть на себя в зеркало, но и поправить помаду. Она идет в общественное место с интересным мужчиной и должна хорошо выглядеть. Сима вдруг вспомнила поговорку – «путь к сердцу мужчины лежит через его желудок».