Ценный подарок (сборник)

Мин Евгений Миронович

— Да, это, пожалуй, самая большая персона из моих заказчиков, а так чаще попадаются бывшие князья, графы и прочая мелочь.

Художник удивился еще больше.

— Простите, — сказал он с несвойственной ему вежливостью, — чем же вы занимаетесь?

— Я портной, и, смею вас уверить, мое имя весит не меньше вашего. Костюмы по моим моделям носит весь мир. Меня тоже называют художником и маэстро.

Щеки Художника затряслись, как плохо застывший студень, в гневе он кинулся на жену:

— Как ты смела?!

Кто тебе позволил?! Ты знаешь, что я не пускаю к себе в мастерскую даже художников, а ты привела портного! После этого ты недостойна быть моей женой.

Жена Художника чуть не провалилась сквозь землю от таких слов, и провалилась бы, не будь этот дом построен прочно и крепко, а не так, как лепят дома сейчас.

Портной успокоил ее:

— Не тревожьтесь, мадам, ступайте по своим делам, а мы поладим. Маэстро с маэстро всегда сумеют договориться, если им не помешают посторонние.

Жена Художника вняла мудрому совету и ушла в соседнюю комнату, чтобы не услышать от мужа народных слов, которых он набрался еще в детстве в деревне.

Художник, потрясенный дерзостью Портного, молчал, а тот поклонился, как кланялся один из его заказчиков — знаменитый актер театра и кино.

— Вы тут довольно неуважительно отозвались о моей профессии, так что можно было подумать, будто портной — существо низшего порядка, а между тем, с тех пор как люди слезли с деревьев, они не могут обходиться без нас. Вот и теперь, посмотрите, едва только успевает человек родиться, как ему шьют одежду, а в гроб, извините за мрачное напоминание, кладут его не в голом виде, а в костюме, и костюм часто выбирают лучший, который он редко носил в жизни. Да что там зря тратить время, я сниму с вас мерку. Будем шить фрак.

— Фрак! — заорал Художник, как обыкновенный деревенский мальчишка, пойманный в чужом яблоневом саду. — Чушь… Вздор!.. Терпеть не могу этих птичьих нарядов!

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Портной. — Люди зависят от людей. С чужими привычками нельзя не считаться. Да вы не беспокойтесь, я не задержу вас.

Еще раз вежливо поклонившись, Портной развернул сверток, бывший у него под мышкой, и к ногам Художника упала шерстяная ткань глубокого синего цвета. Затем он вынул из кармана кусок бумаги и огрызок карандаша.

— Вон! — закричал Художник. — Сейчас же вон!.. Или я вызову полицию.

Он кричал так громко, что в будуаре жены на туалете дрожали флаконы с духами и притираниями.

Но, невольно взглянув на синий рулон, лежавший у его ног, он подумал: «Как хорошо отвечает этот цвет туфлям, странно, что такого цвета еще не было на картинах, которые я писал».

Воспользовавшись замешательством Художника, Портной быстро снял с него мерку, написал на листке бумаги какие-то таинственные, одному ему понятные цифры, спрятал листок и карандаш в карман и сказал:

— Все, месье, фрак будет готов через

неделю. При мерки не будет. Мастера моего класса обходятся без примерок.

Но Художник уже не слышал его. Он смешивал краски, ища неповторимый синий цвет.

Причесанная, с намазанными губами, с тоном, положенным на лицо, жена нашла мужа охваченным яростным трудом.

— Прости, — тихо сказала она, — этот человек ушел?

— Убирайся! — закричал Художник. — Видишь, я работаю.

Жена ушла, потому что это было самое ласковое слово, с которым он обращался к ней, когда работал.

Через неделю снова появился Портной. Он принес готовый фрак. С холодной вежливостью он попросил, чтобы Художник надел его.

Художник в это время не был занят ничем и поэтому сказал:

— Хорошо!.. Только побыстрей!

Жена сначала осторожно подглядывала в полуоткрытую дверь, затем, не выдержав, вбежала в мастерскую и кинулась на шею мужу так, как кидалась, когда была его невестой.

— Отойди! — строго сказал он. — Ты портишь линию.

— Линия в нашем деле значит очень много, — сказал Портной. — Линия — душа вещи.

— Ну, это не совсем точно, — возразил Художник. — Кроме линии есть еще мазок, чувство пространства, и…

Здесь он умолк, поняв, что вступил в беседу на тему, недоступную Портному.

— Благодарю, — сказал он. — Сколько я вам должен за труд?

Услышав это, Портной надменно поднял свою красивую седовласую голову.

— Прошу прощенья, но маэстро не берет денег у маэстро. Если хотите, можете рассчитаться одним из ваших рисунков.

— О-ля-ля! — весело воскликнул Художник. — Отлично придумано!.. Берите любой из них.

Он совсем не ценил свои работы, за которыми гонялись музеи мира. Все, что было написано, уже не интересовало его и казалось не стоящим внимания.

— Хорошо только будущее, прошлое — кладбище несбывшихся надежд, — так любил он говорить другим художникам, и мало кто соглашался с ним.

Портной ровно ничего не понимал в живописи, но, как все люди, не хотел выдавать своего невежества. Он напустил на себя важный вид знатока, задумался и ткнул пальцем в первый попавшийся ему на глаза рисунок. Это был один из лучших рисунков Художника, и за него предлагали сказочные деньги.

— Ого, маэстро! — захлопал в ладоши Художник. — Да вы, оказывается, кое-что смыслите. Эта штука приличнее других, хотя, впрочем, порядочная дрянь. Берите ее.

Дома Портной показал рисунок жене, взрослым детям и товарищам по ремеслу.

— Чушь! — возмутилась жена. — Не понять, что здесь начиркано… И это называется «Счастье»… Если ты так будешь расшвыриваться своим трудом, мы все пойдем по миру.

— Труха! — скривился сын, неудачливый художник. — Этим старикам пора в богадельню, а они все еще болтаются под нашими молодыми ногами.