«ЦЕНТР»: После... (1991-2001). Книга вторая
Шрифт:
– Самый первый концерт был на следующий день после моего прилета в Москву в клубе «Пилот». Это, в принципе, дискотека. Я же не знал, что такое «Пилот». Оказалось, это бывший Дом культуры. И оказалось, что много народу пришло специально на мое выступление. Я пел одну песню с группой «Звуки МУ», «Я - серый голубь». Выступление в «Пилоте» дало заряд, и все остальные выступления были тоже успешными. Следующий клуб был «Манхэттен экспресс». Он находится в гостинице «Россия», прямо на Красной площади. Публика там отличается от публики в «Пилоте». Я видел там несколько дорогих «Мерседесов» у входа, людей, похожих на охранников. Интересно, что во время выступления ко мне поднялся молодой
– Следующим был клуб под названием «Бедные люди». Вход по членским карточкам. Его стиль - интеллектуальная публика с большими материальными ресурсами, чем в «Кризисе жанра». Там тоже все было хорошо. Потом был клуб «Третий путь». В этом клубе, как мне сказали, был поставлен рекорд по приему. Играли акустику, а лом был такой, как играет популярная рок-группа. Люди были «подогреты» всякими стимуляторами, но это им не помешало получить удовольствие от моей программы (улыбается). Хозяин там - мой старый приятель -Боря Раскольников. Он в свое время играл в группе «Коперник». Публика - артистическая молодежь... Я был на представлении журнала «Что делать» в гостинице «Метрополь». Там был бомонд. А в клубе «Третий путь» был «альтернативный бомонд». Я начал с песни «Горизонтальные люди» (смех), которую они знали по альбому «Брюлик». Мы играли также в клубе «Манифик». Он выглядит хорошо изнутри, т.к. есть залик для концертов. Вчера был концерт в пабе «Шелтерс». И еще я считаю концертом выступление в телепередаче, т.к. это было живьем.
– Какие мои самые сильные впечатления за эти десять дней? Я увидел, что у людей появились какие-то перспективы... У людей, которые хотят что-то сделать, чего-то добиться, появилась какая-то возможность. Это намного лучше, чем вообще ничего. Что касается околомузыкальных сфер, в которых я нахожусь, то во-первых - появились клубы. Это оптимальное место для музыкантов. Соответственно все изменилось. Стало совершенно нормально развиваться телевидение, радио. Например, когда я снимался сейчас на телевидении, я чувствовал себя как дома. Они там сделали хороший звук, т.е. играть было комфортно... В телецентре есть ларьки. Вот что мне понравилось (улыбается). И пункты обмена валют (смех). Вот это тоже изменение. Мне нужно было минеральной воды - пошел купил. И деньги обменял по выходу. Не знаю, зачем там женские сапоги продают, но видно кому-то надо (улыбается). Вот они, изменения.
– Знаешь, как я воспринимаю в последнее время жизнь? Не только здесь, но и вообще? Я не верю своим ушам и не верю своим глазам. Только не подумай, что я глухой и слепой. Я ориентируюсь на свое самочувствие. У меня здесь хорошее самочувствие...
(В.Ш., 03.1996)
– Интересное дело, сколько раз я брал у тебя интервью, и ты всегда утверждал, что у тебя хорошее самочувствие и все нормально.
(С.Г., 03.1996г.)
– А что это за сарайчики около шоссе? В них что - лилипуты живут?
– Да нет, Василий, это обычные дачные домики. Ты, наверное, подзабыл нашу ситуацию.
(Разговор с В.Ш.,03.1996)
– Я сам себя считаю профессиональным авангардным композитором (смеется). Я двигаюсь в творчестве не по коммерческому пути развития, а по авангардному пути. Т.е. я не завишу от аудитории. По-этому географическое
– Ты знаешь, а ведь по сути все осталось без изменений. Географическое положение стало не таким важным. Сохранилась сама идея. Я - русский автор, живя в Лос-Анджелесе практически не говорю по-русски - не с кем. Но все равно все свои альбомы делаю по-русски. Для меня русский - по-прежнему язык номер один.
– Мне кажется, что географическое расположение важно и влияет на творчество. Небезразлично, представители какой культуры с тобой разговаривают каждый день. Я бы не рискнул сказать, что русский композитор в любом месте земного шара на протяжении любого времени остается русским композитором. Этот тезис далеко не бесспорен.
– Тогда ответь мне на вопрос - как ты оцениваешь Рахманинова?
– Я не большой знаток Рахманинова, но понимаю, что ты имеешь ввиду. Насколько я слышал, все то, о чем я говорил, относится ко всем деятелям искусства, которые эмигрировали. Да возьми хотя бы того же Северянина...
– Если ты хочешь меня покритиковать, то возьми мой последний альбом «Брюлик» и сравни его, допустим, с «От звонка до звонка», или с «Дитятей». И на этой шкале ценностей сделай свое заключение.
– Если ты предоставил мне право выбирать, то я буду сравнивать со «Сделано в Париже.»
– «Сделано в Париже» невозможно сравнивать с «Брюликом», потому что это сборник, составленный продюсером при моем участии.
– Извини, но я думаю, что сравнивать можно. Хотя бы песни сами по себе. Ведь мы говорим об уровне. И, сравнивая, я вижу, что ты изменяешься. В «Брюлике» лучшими я считаю песни «Межгалактический воин» и «Горизонтальные люди». И все же мне очень близки твои старые темы и образы более приземленные - «Тургеневские женщины», «Комиссия»
– Думаешь, «Комиссия» все так же свежа?
– Я о другом. О потрясениях, об открытиях. «Комиссия» открыла глаза на многое, чего я раньше не замечал. Я и не думал, что такие темы можно так подавать и так трактовать. «Все наше навсегда» тоже затронула что-то в душе такое, к чему не подступался до тебя никто. А романтические песни!? «Посторонитесь, тоскливые франты, - в небе парус капитана Гранта!» Для многих это значило нечто большее, чем просто слова твоей песни.
– Я думаю, что как автор я развиваюсь вполне нормально.
– Мне жалко того Васю Шумова, который уже, кажется, никогда не вернется к моим проблемчикам повседневной жизни и не сделает это так, как только он умеет делать. И не сделает не столько потому, что он прошел эту фазу своего развития, сколько потому, что просто не знает нашей сегодняшней жизни в России.
(Разговор с В.Ш.,03.1996)
– Я знаю, что ты привозил с собой какие-то мультфильмы. Это твое новое увлечение?
– Мне всегда интересна визуальная сторона музыки. На мой взгляд, концепция видеоклипа себя давно изжила. Поэтому я решил поработать в жанре экспериментальной анимации или мультипликации. В Лос-Анджелесе я познакомился с девушкой из Москвы. Ее зовут Маша Васильковская. Она - художник-мультипликатор. Вместе мы сделали пару фильмов. Один называется «Москва. Для Лены». Второй фильм называется «Новый Алексеев, или Почему Василий пользуется популярностью у женщин.» Там тоже моя музыка, где я использовал слова из различных языков мира.