Центр роста
Шрифт:
– Недоработка. Цыгане все-таки правят судьбами, - Русудан произнесла это не без печального сожаления в адрес Устина. Вскинула уже знакомый револьвер, который прятала под корсетом, и выпустила пулю в переносицу несостоявшегося жениха.
– Я владею словом, только если слово владеет мною, а все,
Роммель и Русудан продолжили поцелуй.
А если вернуться от слов к материи, то люди, состоявшие подручными при последнем - Садко в данном случае - открыли огонь, украшая фату гвоздиками типа той, что торчала из карманца Копулятова, но эти гвоздики прорастали внутрь, однако так и не сумели нарушить самоубийственного шекспировского лобзания.
Очередная пуля снесла Роммелю крышку черепа.
Но молодожены непостижимым образом продолжали удерживаться на ногах - правда, уже валился костыль.
Тут вмешались новые фигуры, исхитрившиеся пронести огнестрельное оружие; округу заволокло дымом.
И вот каким-то бесом сработал пластид, перепрятанный охраной в надежное место: не иначе, подарок и фейерверк от не установленного никем и никогда анонимного гостя - то, чего доктор не прописывал, ибо поклялся безжизненным Гиппократом, и зря. Мечты сбываются. Петля, слагаясь в колеса, падала, налагая на обруч еще один обруч, и следом летела неопознанная туша, губительница всего. Стрелявшие, которые уцелели и оказались Замыкающими нежданных и негаданных покойников, бросились врассыпную, но их не задело даже кровавыми капельками: туша, неопознанное небесное тело, болиду подобное, уничтожило большинство приглашенных и садилось - в иной, недоступной простому зрению, реальности - на сгоревшую горсточку пепла.
Некоторые
Эпилог, который короче пролога
На всех, испарившихся и разметанных после взрыва и перестрелки, проступали их числа. Там, где они очутились, их уважительно встречали, узнавая по номерам, как по лагерным татуировкам, и говоря между собой, что те, которые явились из нашего мира с подобными номерами, пребывают в непонятном, но неоспоримом почете - достаточно скромном.
– Сюда, - любезно и тихо указывали всем входящим, - проходите, пожалуйста, вот сюда…
Там же, где нам видно, объявилась невесть откуда приковылявшая бабка - та самая, с которой мы начали, которая горевала из-за потери карточек.
Она, крестясь, бродила по пепелищу.
– Сюда нельзя, - сказали ей люди в прорезиненных одеждах.
– Кто вы, зачем вам сюда?
– Так барин меня приглашал, Направляющий… или Замыкающий - а кто их разберет… Мне все равно. Я пирогов напекла, гостинцев молодым наготовила…
Какой-то гость узнал ее, протиснулся, вырвал корзинку и начал топтать:
– Тоже мне, мать Тереза! Коза таежная! И как пронюхала? Пригласили ее, держи карман шире, бездонное сердце…
Понятно, он был невменяем после случившегося.
Уходя восвояси, старуха не обижалась и лишь без умолку бормотала:.
– Не на мне люди начались, не на мне кончатся - какая-такая направляющая?