Центральная и Восточная Европа в Средние века. История возникновения славянских государств

Дворник Фрэнсис

Последнюю деталь многие историки посчитали признаком происхождения правящей польской династии Пястов от германцев, норвежцев или викингов. Они решили, что регулярная армия Мешко состояла из скандинавов, которые вместе со своим вождем держали в покорности завоеванные славянские земли. Однако для такого утверждения нет весомых оснований. Нет никаких указаний, позволяющих нам идентифицировать армию Мешко с викингами и завоевателями. Мешко, судя по всему сильная личность, был абсолютным лидером своих людей, выплачивал им жалованье и заботился о семьях. Хотя нельзя исключить, что польский вождь привлек на службу отряд наемников-викингов. Скандинавы, в то время совершавшие частые набеги вдоль побережья Англии и Франции, едва ли обошли своим вниманием побережье Балтийского моря, которое было к ним ближе. Там они обосновались не только на землях, которые впоследствии назвали землями русов – Новгородской и Киевской Русью, – но также у Волина – в устье Одера.

Страна, которой управлял Мешко, не была завоевана

ни им, ни его воинами. Его империя не была основана на завоеванной территории – в манере викингов. Скорее она была сформирована в результате длительного периода перемежающихся стадий войны и мира, которые остались для нас неизвестными, поскольку предки Мешко не установили контакта ни с одной цивилизованной страной, где были хронисты, готовые зафиксировать процесс построения Польского государства династией Пястов. Не следует также забывать, что польские племена в течение многих десятилетий были защищены от всех возможных германских нападок славянами Богемии и славянскими племенами, жившими вдоль Эльбы, и их объединение могло быть достигнуто иными средствами – не только военными. Ранним моравам тоже повезло иметь очень способных правителей – Моймира, Растислава, Святополка, – но никто не утверждает, что их правящая династия имела германское или скандинавское происхождение. Поэтому нет причин утверждать, что династия Пястов была менее славянской, чем династии моравов.

Заметим, что историки, которые отказывают польским славянам в возможности порождать государственных деятелей масштаба Мешко на столь раннем этапе своего развития, находятся под влиянием устаревшей теории, которая помещает место обитания примитивных славян в бассейн Припяти. Неблагоприятные условия на этих заболоченных землях не благоприятствовали культурному развитию живущего на них народа. А значит, неожиданное появление выдающегося правителя среди поляков, не имевших никаких контактов с цивилизованным миром, трудно объяснить, тем более что славяне пришли в этот регион только несколько веков назад и оставались в стагнации. Однако, как уже говорилось, эта теория нерациональна. Проблема перестает казаться трудной, если признать, что первоначальное место обитания славян располагалось на тех землях, которые составляли империю Метко. Их культура находилась на высоком уровне, и они поддерживали торговые связи с цивилизованным миром. Хотя их не миновало германское и особенно готское влияние, нет никаких оснований полагать, что после нескольких столетий жизни на своих землях из рядов славян не мог выйти компетентный государственный деятель. Мы также можем предположить, что, хотя предки Метко не находились в прямой зависимости от империи Каролингов, она все же могла оказать на них какое-то культурное влияние. Поляков вполне могли вдохновить франкские методы построения государства.

В начале правления Метко два больших польских племени – поляне и мазовшане – жили под управлением династии Пястов, столицей которой был город Гнезно. Поляне занимали центральное положение среди польских племен. Они жили на территории от среднего течения Одера вдоль всей длины Варты в направлении Вислы и Пруссии. А мазовшане селились в среднем течении Вислы и низовьях Буга до прусской территории на севере и русской – на востоке. К югу от них располагалась территория вислян – в среднем и верхнем течении Вислы. Вероятно, после краха Моравской империи Пясты сумели получить верховную власть над большей частью ее территории с центром в Сандомире. Остальные висляне, жившие вокруг Кракова, были включены, как мы еще увидим, в государство чешских Пржемыслидов. Последние также сумели навязать свое правление многочисленным кланам польского племени слензанов. Славянское племя померанов (поморов), которое занимало территорию современной Померании на побережье Балтийского моря между нижними течениями Одера и Вислы, балтийским побережьем, реками Варта и Нотец, также относилось к польской группе и оставалось независимым. В задачу Мешко входило включить в свою империю те польские племена, которые или сохраняли независимость, или жили под властью другой династии. Высокая цель вдохновила всю политическую деятельность этого великого поляка, и именно в ходе борьбы за Померанию Мешко стал крупнейшей польской исторической фигурой.

Мешко ввел в историю Центральной Европы Видукинд Корвейский, впервые упомянувший о нем в «Деяниях саксов» в связи с вооруженным конфликтом между ним и графом Вихманом в 963 году. Согласно Видукинду, «маркграф Геро, не забыв о принесенной присяге, видя, что Вихман обвинен, и узнав о существе дела, отпустил его к варварам, от которых его ранее принял. Охотно принятый ими Вихман частыми нападениями стал беспокоить варваров, живших дальше. В двух сражениях он нанес поражение королю Мешко, под властью которого были славяне, которые называются лицикавики, убил его брата и захватил при этом большую добычу».

Отсюда напрашивается вывод, что Геро осознавал возможный риск, оставляя среди своих людей мятежника, который нарушил клятву королю. Поэтому Геро отослал его обратно в славянское племя, на территории которого он находился после отступничества от Оттона I. Это было племя ратариев, самое могущественное из всего племенного союза велетов. Они были балтийскими поморами, жили в окрестностях

современного Щецина, на западной стороне устья Одера. Взяв под командование ратариев и, вероятно, призвав на помощь другие племена, Вихман разгромил Мешко в бою и получил большую добычу. Брат Мешко был убит в одном из двух сражений. Это сообщение Видукинда дополняется другим саксонским хронистом, Титмаром, который утверждает, что в том же году Мешко покорился графу Геро, что он остался преданным императору и уже в 972 году платил дань за земли до реки Варта, которыми владел. Значение этих отрывков вызвало противоречия между германскими и польскими историками. Что они означали и где именно располагались земли, за которые Мешко платил дань?

Рассказ Видукинда о столкновении между Мешко и ратариями под командованием Вихмана предполагает, что экспансия Мешко была направлена к устью Одера и балтийского побережья, где жили помераны. Этой экспансии ратарии, заселившие левый берег нижнего течения Одера и высоко ценившие независимость и свободу, естественно, противились. Поэтому они блокировали продвижение Мешко мощным контрударом и на какое-то время остановили его натиск к устью Одера.

Неудача, очевидно, расстроила планы великого поляка, поскольку он обнаружил, что объединению польских племен, живших по соседству с велетами, угрожают ратарии и другие племена конфедерации велетов. Видукинд указывает, что атака Вихмана была направлена на одно из них – лицикавики. Но Мешко не мог не понимать, что Геро мог относиться к его продвижению к устью Одера только с большим подозрением. Сам Геро, безусловно, жаждал того же приза, чтобы обеспечить германский контроль над эстуарием. Но обстоятельства в тот момент не благоприятствовали ему. Мешко знал, что Геро послал Вихмана к славянам с определенной целью. Он желал не только помешать Вихману беспокоить Саксонию. Зная, что ратарии опасаются приближения Мешко, Геро мог ожидать, что Вихман может создать для Мешко большие неудобства и позволить воинам Геро завершить покорение других славянских племен.

Оценив все эти факты, Мешко принял решение, типичное для его государственного ума. Он предложил Геро объединить силы и заключил с ним соглашение, детали которого нам остались неизвестными. Однако эпизодические ссылки на него Видукинда и Титмара позволяют составить представление о его основных положениях.

Титмар Мерзебургский (973—1018) утверждает, что в 963 году Геро привел лужичан, племя из Сельпули на реке Шпрее, и Мешко с его подданными под власть императора. По еще одному упоминанию, приведенному ранее, в связи с событиями 972 года, о выплате Мешко дани за земли, протянувшиеся до реки Варта, одно время существовало общее мнение, что Титмар имел в виду земли, примыкающие к левому берегу реки. И получается, в свете этой ссылки, что Мешко платил дань рейху за огромную территорию от Одера до Варты. На первый взгляд эта трактовка, к которой благосклонно отнеслись все германские и даже некоторые польские ученые, казалась единственно возможной. Но более детальное изучение показывает, что проблема не так проста, как кажется.

Прежде всего, если Мешко платил дань за все свои земли от Одера до левого берега Варты, он, должно быть, потерпел сокрушительное поражение от Геро или, по крайней мере, опасался нападения с этой стороны. Ничто другое не могло заставить его пойти на такую жертву. Титмар намекает на такое поражение, но представляется в высшей степени удивительным, что Видукинд, современный хронист, труды которого являются лучшим источником истории этого периода, не упоминает ничего подобного, хотя такое сенсационное событие не могло пройти мимо внимания автора, целью которого было прославление саксонцев. Это правда, что Геро планировал продвинуться как можно дальше на восток за Одер, но Геро был не в том положении, чтобы этот план можно было осуществить, и уж тем более не мог он начинать серьезный натиск за Одер. Сербы, жившие между Заале и Эльбой, еще не были окончательно усмирены; в это самое время Мешко сражался с Вихманом, Геро готовил новую экспедицию против лужичан, самого сильного сербского племени. Экспедиция оказалась не легкой прогулкой, поскольку, как утверждает Видукинд, Геро лишился собственного племянника и многих представителей знати, да и сам был серьезно ранен. После этого Геро не мог являть собой большую угрозу для поляков – разве что после полного усмирения славянских племен, живших между Заале и Эльбой.

Мешко не мог не знать, каков расклад сил. Он также знал, что защищен от любых германских нападений – после поражения сербов чехами, которые в это время удерживали под своим влиянием всю Силезию. Граф Герман Биллунг в это время, если верить Видукинду, был занят попытками разобраться с ваграми и ободритами, его подданными. Хуже того, на сцене снова появился неугомонный Вихман, на сей раз в роли союзника вагров. Учитывая изложенное, тем более непонятно, почему Мешко, не потерпев никакого поражения, вдруг оказался низведенным до положения вассала, покорно выплачивающего дань за очень большую территорию, простирающуюся от Одера до Варты, то есть почти до сердца польских владений и колыбели польского народа. Нельзя забывать, что Геро был не в том положении, чтобы всерьез ему угрожать, не говоря уже о том, чтобы тревожить его подготовкой экспедиции. Иными словами, должна существовать какая-то другая причина, объясняющая покорность Мешко.