Центральная реперная
Шрифт:
Голос Вадима в наушниках маски раздался совершенно неожиданно для Пэм:
— Памела! Может, поговорим? Чего всю дорогу молчать?
— Ну, давай, — буркнула Пэм, — попробуй.
— Скажи, чем ты всё-таки занимаешься? И что это за место?
Памела справилась с улыбкой — наконец-то гость начал задавать правильные вопросы — и ответила:
— Научно-исследовательская станция на Кесселе. Координаты звезды не надо говорить? — Вадим промолчал, и девушка продолжила назидательным тоном: — Основная задача — первичная разведка. Цель — определить, можно ли тут организовать
— Много садятся?
— Ты — первый. После меня.
— Я — не садился.
Памела обернулась, зацепила носком ботинка слишком много песка и чуть не упала.
— Что значит "не садился"? В каком смысле?
— Да не бери в голову. Я по-другому в пространстве перемещаюсь.
— Как это — "по-другому"?
— Будет время — расскажу.
— Нет уж, давай начистоту! А я-то думала, у меня аппаратура барахлит, не может посадку зафиксировать. Оказывается, он вообще не садился…
— Объяснять я могу только в спокойном состоянии, — перебил Вадим. — Вот остановимся — тогда пожалуйста.
Гость явно не собирался рассказывать Пэм больше, чем хотел. Ей оставалось только заткнуться и спокойно идти дальше. Вадим же продолжил расспросы:
— Много людей на станции? Куда мы направляемся?
— Может, и на мои вопросы ответишь? — не сдержалась девушка.
— На какие — твои? — удивился Вадим.
— О тебе.
— Я же говорю — будет привал, всё расскажу.
— Не будет привала. Скоро придем.
— Да куда придем?!
— На Кесселе нет людей. На Кесселе есть сельваны. Мы идем к ним. Они меня пригласили. Хотели поговорить до того, как прилетит основная группа. Я — разворачивала станцию к их прилету. Первый этап освоения. Понятно?
— Примерно — да. То есть, ты одна здесь?..
— Ну, не совсем, — улыбнулась Памела, поднимаясь на песчаный гребень и делая широкий жест рукой, охватывая всё, что было перед ней.
Вадим сделал два шага и тоже увидел.
Перед ними, а, точнее, под ними лежала широкая котловина, наполовину срезанная почти прямой линией прибоя. По всей ее площади копошились живые существа, занимаясь своими делами, непонятными стороннему наблюдателю. Виднелись конусообразные невысокие сооружения, рядом с ними — шесты, между которыми были натянуты полотна, окрашенные в различные цвета, иногда плотные, иногда прозрачные, похожие на сети. Сельваны подпрыгивающей походкой перемещались между полотнами, иногда останавливались, общались друг с другом, размахивая верхними конечностями, и опять расходились.
Всё это напоминало земную ярмарку с ее цветастыми шатрами, толчеей, криками зазывал и выступлениями балаганчиков. Толпа и толпа. Люди, как люди. Вот только вместо рук у аборигенов были крылья.
Вадим присмотрелся. Сельваны одевались одинаково: в свободные рубахи с очень широкими рукавами. Подолы рубах доходили до колен, вывернутых назад. Маховые перья крыльев, торчащие из рукавов, различались по цвету, но неизменно заканчивались черной каймой.
— Птицы? — спросил Вадим.
— Почти.
— Жизнь заставит — полетишь.
Пэм покачала головой, но возражать не стала. Она пыталась отыскать среди бурлящего столпотворения сельвана, с которым договаривалась о встрече. Нужный сельван всё не появлялся. Зато другие начали останавливаться, поворачивать к людям головы на длинных шеях и смотреть.
— Надо же! Заметили. Или ты им сигнал подала?
— Это не нужно. Они видят нас. У них специфическое зрение.
— Откуда ты всё знаешь? Давно контактируете?
— Когда я прилетела, пришел старейшина, чтобы выяснить планы землян. Задавал вопросы. Рассказывал о себе. Не подробно, а так, в общем.
— Прямо так сразу и пришел? — не поверил Вадим. — У него культурного шока не было? Или вы — не первые?
— Не знаю, — недовольно ответила Пэм. Почему-то раньше ей не пришло в голову анализировать поведение сельвана. Наверно потому, что была слишком занята обустройством станции, а контакт не входил в перечень обязательных работ. Конечно, Памела сообщила основной группе о встрече с аборигеном. Там в восторг не пришли, но ничем не ограничили действия Пэм. Разве что графиком активации. Дескать, в свободное время занимайся, чем хочешь. Когда всё сделаешь.
Памела хотела. Пусть контакт с иным разумом достаточно тривиальное событие, но для нее он был первым. Славу первооткрывателя еще никто не отменял. Может быть, она войдет в историю, как открыватель нового вида разумных. Хотя сейчас их известно столько, что простому человеку всех и не запомнить. Всех даже специалисты не помнят — справочниками пользуются. Ксенобиологию в школе преподают, и на Землю отводится всего один параграф во введении. Дескать, чего свое изучать, если можно выбраться на природу и самому убедиться в многообразии оставшихся на планете видов растений и животных.
— И чего дальше? — недовольный голос Вадима вернул Пэм к сегодняшнему дню, когда о попадании в учебники еще мечтать и мечтать.
— Ничего, — огрызнулась Памела. — Ждем.
— Зачем тогда торопились?
— Я не уверена в их способах измерения времени. Сельван сказал — перед закатом.
Вадим мельком глянул на солнце, которое уже клонилось к горизонту.
— Вон он! — Пэм махнула рукой вниз. — С темно-синими крыльями. Я скоро.
— Не понял.
— Я буду разговаривать со старейшиной, а ты подожди меня здесь.
— Где — здесь? На песочке, что ли? Ну, знаешь! Я пойду с тобой. И буду с тобой, пока мне это интересно. Ты понимаешь? — Вадим наклонил голову и многозначительно шевельнул бровями под маской.
— Тебя — не звали, — Пэм прерывисто вздохнула. Не хотелось спорить и ругаться на глазах местных разумных. — Я спрошу про тебя. Если они разрешат — останешься.
— Ну, тогда пошли, — и Вадим первым начал спуск в котловину.
Памела чуть не выругалась вслух. И выругалась, если бы всё внимание не сконцентрировала на осыпающемся под ногами песке. Последние метры Вадим с Пэм проехали посредине маленькой песчаной лавины, которая чуть не погребла их с головой.