Центурион
Шрифт:
— Да нет, не надо. Спасибо.
— Ну хорошо. Всего.
Он кивнул и, постукивая сандалиями, скрылся в темноте. Катон с Юлией некоторое время вслушивались, как тает звук его шагов, после чего застенчиво обернулись друг к другу. Юлия приоткрыла губы в улыбке:
— Ну а теперь, когда ушли родители…
Оба рассмеялись. Катон взял ее за руку и легонько сжал.
— Ну так пойдем.
Недавнее волнение унялось, сменившись безраздельной радостью того, что вот он с ней, пусть даже в осажденной крепости, и чувствует
— Как мне его жаль.
— М-м?
— Правителя Вабата. Вид у него такой скорбный, усталый.
— Да, — отсутствующим голосом сказал Катон. Эти слова вмиг выбили его из состояния мечтательности и, пав тяжким грузом, вернули в неспокойные дни, которые еще только предстояли. — Правителю и вправду не позавидуешь. Но ему необходимо быть твердым, ради всех нас. Если он сломается перед лицом этого противостояния в цитадели, то тогда Артакс одержит верх, а мы… — Катон даже не смог довершить мысли, настолько явственно ему представилось, как Юлия, растерзанная, лежит среди забитых насмерть римлян. — Ну да ладно, лучше об этом не думать. Рано еще. А мне так многое хочется сказать.
— Правда? И что же?
Катон рассмеялся:
— Представь себе, не знаю. Ничего… и разом все. Да какая разница.
— Ого, — Юлия шутливо нахмурилась, — какой объемный смысл. Сразу и не охватишь. Ну да ладно, вместе как-нибудь разберемся.
Она чуть стиснула ему ладонь. В этот момент они как раз приблизились к сторожевой башне и ступили в темный проход у основания лестницы.
— Осторожно, — предостерег Катон. — Тут темно, хоть глаз выколи.
Юлия легкой поступью тронулась впереди.
— Трусишка. Темноты боишь… Ой! — сдавленно выкрикнула она, обо что-то споткнувшись.
— Юлия! — Катон машинально выкинул руку вперед и, ухватив Юлию за предплечье, помог ей подняться на ноги и выбраться из темени лестничного колодца наружу. Вид у нее был потрясенный, а низ стопы запачкан спереди чем-то темным.
— Там кто-то есть, — с дрожью в голосе сообщила она. — Я упала прямо на него.
— Стой здесь. Я посмотрю.
Катон, пригнувшись, ощупью углубился в проход. Пальцы, выискивая по каменному полу, постепенно нащупали какую-то ткань, затем ногу в мягкой обуви. Ухватив за лодыжку, он вытащил под лунный свет неподвижное тело и встал над ним. Полы одежды задралась, скрыв лицо лежащего.
— Кто это? — пугливо спросила Юлия. — Он… неживой?
— Есть только один способ выяснить, — пробормотал Катон, убирая с головы человека свободную складку материи.
Под скудным светом луны обнажились темные вьющиеся волосы и тонкие черты человека явно знатного рода. Продолжая отводить полу одежды, на горле у человека Катон обнаружил глубокий рваный шрам. Одежда на верхней части туловища набрякла кровью и жирно поблескивала.
Юлия,
— Это же, — прошептала она, — не может быть… Князь Амет.
Глава 24
Труп лежал на низком столе в караульной, что возле ворот. Катон сбегал за Макроном, и они вдвоем перенесли тело сюда. Вскоре туда прибыла и Юлия со своим отцом.
— Да, так оно и есть, — заключил со вздохом посланник, отведя полу одежды и разглядев испачканное кровью лицо убитого. — Князь Амет.
Юлия, вскользь глянув на застывшее лицо, торопливо отвела глаза.
— Бедняга.
Семпроний надвинул полу одежды обратно так, чтобы та скрывала рваный рубец на горле, но оставляла открытым лицо Амета.
— Н-да. Это несколько осложняет положение.
— В самом деле? — Макрон скрестил на груди руки. — Я бы подумал, что это, наоборот, все упрощает. При одном сыне-изменнике, а втором до срока ушедшем к праотцам дорога к престолу расчищается перед князем Балтом. Хотя и делает его главным подозреваемым — видимо, так?
— Именно так.
Катон, воссоздав в памяти окончание пира, покачал головой.
— Едва ли. Балт ушел одним из последних, сразу перед нами — да еще не один, а с кем-то из знати. Он этого сделать не мог. У него на это просто не хватило бы времени.
— Может, оно и так, — не стал возражать Макрон, — но ведь все лежит на поверхности. Он сам находился вроде как с нами, а кто-то совершил убийство по его приказу. Балт человек решительный, нашего склада. К тому же у него были на то все основания. Ты же помнишь, Катон, что он нам сказал на пути сюда? Что он готов на все, лишь бы с нашего благословения взять трон и избавиться от своего братца. Похоже, ждать дольше он был не готов.
Катон в медленной задумчивости кивнул:
— Да, видимость, безусловно, такая.
— Видимость? — нахмурился Макрон. — Кто же, по-твоему, мог за всем этим стоять?
— Не знаю.
— Вы посылали кого-нибудь известить правителя? — осведомился Семпроний.
— Нет, — ответил Катон. — Мы подумали, что лучше вначале известить вас. Чтобы вы могли подготовиться.
— Что значит — подготовиться? — вскинул брови посланник. — К чему? Вы, уж надеюсь, не считаете, что во всем этом был задействован я?
— Таких мыслей, господин посланник, у нас не было. Но всегда, видимо, лучше иметь время обдумать положение, прежде чем предпринимать какие-то шаги.
— Это так. Но все равно венценосца лучше уведомить. Префект, надо, чтобы ты отыскал Термона. Расскажи ему о случившемся, и пусть он сейчас же поставит в известность правителя. Затем надо выставить пост из самых проверенных ваших людей возле покоев князя Балта. Без навязчивости, не на виду, но пускай за ним будет догляд — так, на всякий случай. Я понятно изъясняюсь?