Цепная реакция «Liberandum»
Шрифт:
–Значит, бродишь сквозь стены? – засмеялась, надвигаясь на парня. – Неплохо! А летать умеешь?
Парень испуганно попятился, но я крепко сжала его руку. Подняв его вверх, я бросила его в стену, через которую он нагло ворвался в душевую. Пробив головой бетон, брюнет вылетел из душевой и упал на кровать одной из девушек.
Теперь я стояла голой перед всеми, а вода, словно фонтан заливала казарму.
– Жаль, – пожала плечами, не замечая собственной наготы. – Летать ты всё-таки не умеешь.
Обернувшись
В этот раз их было больше. Среди них я заметила довольно симпатичного мужчину. Да что уж там. Он был не просто симпатичным, от него пахло сексом, похотью и хорошим одеколоном.
Красавчик подошел ко мне и посмотрел прямо в глаза. В этот раз щелчка не последовало.
– Я Киллиан Льюис. Отвечаю за безопасность объектов Liberandum, – спокойно доложил мужчина. – Собирайте вещи, молодые люди, вы переезжаете.
Он обращался ко всем, но смотрел только на меня. Рука мужчины взлетела вверх. Ожидая удара, я закрыла глаза и почувствовала касание грубых пальцев к нежной коже.
Парень сглотнул, сжал руку в кулак и отвернулся. Его прикосновение вызвало такую же волну, как тогда, когда меня коснулся Майкл.
Я надела форму и собрала немногочисленные вещи. Пару книг, старое фото и плюшевый медведь. Всё, что осталось от девушки по имени Моран.
Служба безопасности доставила нас в новую казарму. Киллиан остановился посреди комнаты и, смерив нас уничтожающим взглядом, прошипел:
– Больше никаких игр. Правила для всех одинаковы. Поберегите свои силы, господа. Они вам еще пригодятся. Ужин в восемь. Надеюсь, что к этому моменту вы все останетесь живы.
Ребята отдавали честь красивому мужчине. Неохотно подняв руку, я повторила за ними и закрыла глаза.
Я устала. Мне не нравилась эта новая и пока непонятная жизнь. Мне не нравилось то, что я принадлежу неизвестным мне людям. Завалившись на первую попавшуюся койку, я тихо заплакала и почувствовала знакомую теплую волну. Майкл!
– Уйди. Оставь меня, – тихо прошептала, пытаясь отмахнуться от парня. – Я просто хочу побыть одна.
– Навряд ли это возможно в казарме, где кроме тебя еще семь человек, – тихо ответил Майкл. – Всё будет хорошо, Эби.
Парень обнял меня и сжал в руке мою холодную ладонь.
***
В спальне, этажом выше, играла тихая музыка. Киллиан стоял в душевой, оперевшись руками о стену.
– Какого хрена произошло в казарме? Я хочу эту девчонку! Но мне нельзя хотеть её!
Глава 3
Киллиан
Выйдя из душевой, сел в кресло и, закинув ноги на стол, закурил. Эби! Красивая. Невероятно красивая и сексуальная девушка. Но мне нельзя даже думать о ней. Девчонка почти не человек. Кто знает,
Несколько лет я не чувствовал женской ласки. Если не считать медсестер, что работали на правительство. Самой опытной была Харпер, но ее я не рассматривал, как претендентку на постоянные отношения. Да и не был я создан для этого.
Затянувшись, закрыл глаза и погрузился в пучину болезненных воспоминаний.
***
Полуразвалившийся домик и маленькая комната. Несколько старых игрушечных машин. Тех, что дарили сердобольные соседи, жалевшие несчастного ребенка.
Плюшевый заяц. Грязный, истоптанный, с обгоревшим ухом.
Я нашел его на улице, в грязной луже. Ребятишки с соседней улицы облили его бензином и подожгли. Бросившись на зайца, я закрыл его от пламени собственным тощим тельцем и чувствовал себя героем. Мне было всего пять. Я тогда обжег живот и руки.
Мать работала в грязной закусочной старика Роба. Потный, с огромным пивным животом, Роб часто появлялся в нашем доме по ночам. Однажды я выглянул на кухню и увидел, как он задрал юбку матери, сунув руку ей между ног. Она виляла задом и, закатив глаза, кричала, чтобы он не останавливался.
Тогда мне было двенадцать. Я уже знал об отношениях между женщинами и мужчинами. Моя мать, была обычной шлюхой!
Каждую ночь в доме появлялся новый мужик, а иногда даже несколько. И снова постоянные стоны и крики. Похотливая сука, которой было плевать на меня. Моя мать!
Мне пятнадцать. Я ворую на улицах Портленда кошельки у прохожих. В доме шаром покати. Мать больше не работает и мужчинам она не интересна.
Потасканная, грязная и вечно пьяная Меган Льюис больше не вызывает ничего, кроме отвращения. Но она моя мать. И люблю я ее сильно, несмотря ни на что. Сотни раз я просил её не пить, и она плакала, стоя на коленях передо мной. Каждый раз клялась, обещая, что завтра это прекратится.
Учился я неплохо, мечтал о Колумбийском и понимал, что хорошие отметки не дадут мне билет в прекрасное будущее. Нужны деньги. Точнее, очень много денег. Именно тогда я узнал о том, кем был мой отец.
Мать достала с чердака старую шкатулку. Два письма и фото.
Моим отцом был некий лейтенант Гордон Харрис. Симпатичный молодой человек в военной форме обнимал молодую маму на старом фото. Они выглядели счастливыми. Мать рассказала мне историю их любви, которая закончилась сразу же после того, как лейтенант узнал о беременности матери.