Цепная реакция
Шрифт:
Руби посмотрела в упор на этого надутого индюка.
— Я знаю эти руки, черт побери! Вы просто не хотите мне помочь!
— Наша фирма — одно из ведущих рекламных агентств с момента ее основания в Филадельфии 1873 году. Мы не занимаемся надувательством.
В течение сорока минут Руби выслушивала историю их фирмы, начавшуюся с листовки, рекламирующей волшебный бальзам доктора магических наук, излечивающий опухоли мозга, а в 1943 году привлекавшейся к суду за пропаганду курения, которое, как утверждала реклама,
В следующую их встречу вице-президент по маркетингу высказал предположение, что руки, которые видела Руби, были рекомендованы агентством, занимающимся поиском талантов и имеющим дело с актерами и писателями. По-видимому, никто не знал, что делать с этими руками, и их передали начинающему агенту, который занимался главным образом посредственными писателями. Под посредственными подразумевались книги, сбытом которых надо было заниматься, а не просто снять трубку и получить полмиллиона долларов в виде аванса.
В актерском отделении агентства выслушать Руби отказались. Молодому человеку и сопровождающему его азиату недоставало, по их мнению, того, что в Голливуде называется «умением владеть зрительской аудиторией». Непохоже, чтобы хозяин этих рук мог захватить аудиторию — искусство, которым владеют ведущие звезды экрана. Так было сказано Руби.
После этого разговора она еще больше уверилась в том, что руки принадлежали Римо, а «азиатом» был Чиун, который мог вести себя абсолютно спокойно, если его никто не задевает. Римо тоже был спокойным и, как он считал, самым серьезным парнем на свете, хотя порой выглядел довольно забавно. Что касается благоразумия, Руби отдала бы предпочтение Чиуну. Мотивы его поступков были ей ясны, чего она не могла сказать о поведении Римо. Почему вдруг реклама? С какой стати?
Она вылетела для встречи с агентом.
Агент был прехорошенький, рядом с ним самый красивый актер из Голливуда показался бы настоящим Квазимодо. Такой аккуратненький, губки бантиком. Руби первый раз в жизни пожалела, что родилась женщиной. Будь на ее месте мужчина, этот смазливый молодой человек наверняка бы им заинтересовался.
— Я ищу руки, — сказала ему Руби.
— А кто их не ищет, милочка, — сказал на это агент.
Руби рассматривала его безупречную прическу, удивляясь, как ему удается сохранять ее в таком первозданном виде. Ее рэйоновые парики стоимостью в девять долларов девяносто пять центов не выглядят такими, даже когда поступают в продажу. Его голова была образцом аккуратности.
— Но я хочу заказать коммерческую рекламу моего товара, — возразила Руби. — И хочу, чтобы вы пригласили этого человека. Позвоните ему.
— Мы, собственно, ему не звоним. Он сам нам звонит.
— Тогда скажите мне номер телефона.
Агенту, занятому более важными делами, показалось обременительным вникать в детали, и
Римо и Чиун снимали «люкс» с видом на Центральный парк. Зарегистрировались они как «мистер Джон и Его светлость»
Подойдя к двери их номера, Руби вдруг ощутила минутную слабость. Ей вспомнился остров Бакья и те не мыслимые чудеса, которые совершали там эти двое. Она так часто их вспоминала.
Однако Руби Гонзалес осталась верна себе. Когда в ответ на ее стук послышалось «Кто там?», она ответила:
— Какая тебе разница? Открывай!
Дверь распахнулась.
— Привет! — сказала она вдруг севшим голосом.
— Привет, — ответил Римо. — Где ты пропадала?
— Тут, недалеко, — сказала она.
— Я тоже там был, — сказал Римо. — Каким ветром тебя занесло?
Руби Гонзалес собралась с мыслями, сделала глубокий вдох и затараторила со скоростью тысяча слов в минуту.
— Вы оба у меня в долгу. Я спасла вам жизнь, вы мне наобещали всего, а потом уехали и пропали. Про свои обещания вы, как водится, забыли. Но я их не забыла.
— Ты все та же, — вздохнул Римо. — Ну чего ты на меня накинулась? Мне было показалось тогда, что все может быть по-другому.
Чиун внимательно вгляделся в лицо девушки и понял, что она уже другая, что в ее сердце поселились новые чувства.
— Входи и закрой дверь, — сказал он. — Нам надо доварить рис.
Ему пришло в голову, что он нашел способ получить нового стажера для Дома Синанджу. Такого, которого уже никто не собьет с пути.
— Здравствуйте! — Руби шагнула в комнату.
— Животные! — произнес Чиун. — Похотливые животные. Что черные, что белые. Никакого ума, один только секс. Я по глазам вижу, что вам не терпится заняться любовью.
Римо и гостья молчали.
— Наверное, я должен сказать вам спасибо, что вы не повалились сразу на ковер и не начали совокупляться, — продолжал ворчать старик. Не получая ответа, Чиун решил переменить тактику. — Тысяча золотых монет за ребенка мужского пола, родившегося от моего сына.
— Пять тысяч, — сказала Руби.
— Три, — набавил Чиун.
— Стойте! — вмешался Римо. — А я, по-вашему, здесь ни при чем?
— Конечно! — отрезал Чиун. — Кто будет считаться с мнением телезвезды?
— Никто не будет, — сказала Руби.
Глава шестая
Люшену Джексону Гонзалесу было недосуг вытереть пот со лба. Он стоял у ленты конвейера с самого рассвета и тем не менее отставал с выполнением нормы — на целых сто штук. От страха его тело сводили судороги.
— Пустите конвейер побыстрее, — попросил он.
Стоявший на металлической платформе надсмотрщик топнул ногой в подбитом жестью ботинке.
— Молчать! — раздался его грубый окрик.