Цепная реакция
Шрифт:
И он, Каин Иннокент, поверивший Ониксу, не убивший, когда это было возможно, главаря всех пиратов, станет одним из военных преступников, что спалят в огне Армагеддона тысячи, десятки и сотни тысяч жизней, не считая тех сотен, что они уже возложили на алтарь технического и военного совершенствования.
Со смертью Виктора Баренцева вся ответственность легла на него, потому как больше никто не знал истинной подоплеки будущей войны, а те, кто знал – не верили.
Каин часто задавал себе вопрос, а чувствовал ли что-то похожее сам Оникс?
Да, чувствовал, но
А вот Каину как раз приходилось полагаться на чьи-то бездоказательные слова. И это давило.
И потом, не слишком ли долго идут к ним Чужие? Сколько лет прошло с того момента, как Виктор Баренцев сбил корабль Чужих, сам чуть не погибнув при этом?
Лет пять? И что, за это время они все никак не могут добраться до человеческого домена и начать уничтожение конкурента?
Но что если это так? Ведь если верить Ониксу, их способ передвижения несколько отличается от того, что придумали люди. Если люди прыгают сквозь звезды из системы в систему, то Чужие смогли придумать более совершенный (или менее совершенный, тут как посмотреть) способ «прыгания», что называется, с места, то есть выбирая произвольное направление, через пустоту космоса.
Вопрос только в том, какова скорость подобного способа передвижения?
Каин ознакомился с теоретическими материалами на данную тему. Предполагалось, что при подобном гиперпереходе корабль должен погружаться на меньшую «глубину» гиперпространства, а значит скорость перемещения там не мгновенная, как от звезды к звезде.
В зависимости от «глубины погружения», от звезды к звезде такой корабль может добираться от нескольких дней до нескольких недель и даже месяцев. В этом есть как свои недостатки, так и преимущества. Можно достичь «непрыжковых» звезд, к которым на кораблях людей не добраться, и где уже вполне могли притаиться Чужие, проводя скрытую разведку. Но это вряд ли, они бы уже все разведали и вступили бы в бой с ходу.
В таком случае противник, если он действительно собрался напасть на людей (что опять-таки не факт), находится на полпути. Но где конкретно находится эта точка полпути? Сколько еще ждать? Полгода? Год? Пять лет или все десять?
Не слишком ли это долго для путешествия армии вторжения? Ведь даже чужим наверняка требуются ремонтные базы, топливо (а его нужно как-то производить, как и в случае с пищей). Хотя, может, именно этим и объясняется задержка – все приходится тащить с собой или останавливаться у каких-то планет, чтобы запастись необходимым сырьем для продолжения пути.
Если они вообще есть и если они действительно идут…
Эта мысль не давала Иннокенту покоя. Все чаще приходилось полагаться на снотворное, чтобы просто
«Хоть бы уж действительно поскорее началась война, – в который раз подумал Иннокент. – И неважно кого с кем: СНМ с Конфедерацией или всего человечества с Чужими… Лишь бы исчезло это состояние тягостного ожидания».
22
Как начальнику обороны Касабланки, контр-адмиралу Иннокенту волей неволей приходилось участвовать в заседаниях местного кабинета министров, сейчас собравшегося по поводу нарастания внутренней напряженности. Население, недовольное ухудшением экономического состояния, все чаще проявляло свое раздражение и по старой привычке выходило на улицы с протестами.
Вообще-то само по себе это к адмиралу СНМ отношения не имело, так как является исключительно проблемой планетарных властей, они должны ее решать. Но существовал небольшой нюанс. Так как предполагалось, что марши протеста дело рук агентов разведслужб Конфедерации, то это автоматически становилось проблемой обороноспособности системы, а значит, становилось зоной ответственности Иннокента.
– Ситуация в экономике настолько плоха? – спросил Каин.
– Эмбарго со стороны Конфедерации и метрополий делают свое дело, – кивнул президент Касабланки Джуд Блэлок. – Контрабандные поставки и обмен продукцией между мирами СНМ, увы, положения не спасает. Все переводится на военные рельсы. Ужесточена трудовая дисциплина, и… эти повальные аресты.
Президент бросил взгляд в сторону присутствующего на заседании директора местного отделения КФБ.
– Без них никак, – тут же поднял голову представитель КФБ, Давид Сукерман. – Если мы не будем проводить отлов смутьянов, обстановка с дисциплиной и общественным спокойствием станет еще хуже. Тут уже до откровенного саботажа недалеко. Нам это надо?
– Но эта атмосфера страха тоже не прибавляет людям желания работать. Она подрывает саму веру в Союз.
– Значит заставим. Работа в любом случае должна быть выполнена. Что касается веры… как только победим, отстоим независимость СНМ, все вернется на круги своя, вернется и вера.
– Вы все никак не напали на след организаторов? – спросил Каин у Сукермана.
– Увы… они очень хорошо законспирированы. Нам удается отследить нить управления до среднего звена, главарей ячейки в пятнадцать-двадцать активных членов, и дальше след обрывается. Кукловоды остаются в тени.
– В этом замешаны семьи? Те, кто потерял почти все с нашей победой на выборах?
– Конечно, они с удовольствием ставят нам палки в колеса, но, как показывают допросы, они тоже марионетки.
– Может, и нет никакого единого центра? – высказал сомнение президент.
Каин взглянул на Блэлока и сказал:
– Хотелось бы, но боюсь, сэр, против нас играют нашими же методами.
– Да, очень похоже.
– Почему не можете отследить головной центр? – продолжал допытываться Каин. – Почему обрываются связи на среднем звене? Ментоблок?