Цепные Псы Россы
Шрифт:
Немного пограбив охранников, все-таки деньги и оружие им сейчас нужнее, как говаривал отец Никиты, Роман Снегов, «хочешь жить, умей вертеться», а он в этом понимал толк, как никак двадцать лет жандармерии отдал.
Идти на улицу боязно. Страшно подумать, они в этом мире не умели даже деньги тратить. Что могло быть хуже. Хорошо, что язык понимали, только вот понимать язык и правильно говорить не одно и тоже. По выговору, сленгу, непониманию элементарных вещей, в них на раз можно было вычислить чужаков. И как с такими приметами за считанные часы затеряться в городе. Скоро по их следам отправятся
Горец первым вышел на улицу. Снаружи занималось утро. Длинные ряды одинаковых стальных ангаров блестели в лучах восходящего солнца. Казалось, им не будет конца и края. В какой стороне искать выход из этого лабиринта под названием «Сортировка», задача явно высшего порядка. Куда теперь идти?
Горец осмотрелся по сторонам, но ничего путного в голову не приходило. Пейзаж, куда не посмотри, весьма однообразен, и что характерно ни одной живой души на улице. Что конечно им на руку. Можно незамеченными пройти по территории Сортировки, осталось только понять, куда идти.
Никита позвал Ежонка, и она тоже вышла на улицу.
«Ну что будем жребий кидать или какой другой способ навигации придумаем?» — спросил он.
«Нет лучше идей?»
«Кажется с идеями вообще дефицит. Половина даль-проникателя за идею»
«У тебя же нет своего даль-проникателя»
«Своего нет. Но доля в „Арго“ у меня имеется, могу на нее поспорить»
«До „Арго“ еще добраться надо, а выиграть я могу сейчас» — возразила она.
«Ничего свои люди, сочтемся» — пообещал Никита.
«Тогда иди за мной» — в приказном порядке потребовала Таня.
Ежонок бегло осмотрелась по сторонам и кажется определилась с направлением. Она повернула направо и уверенно зашагала вдоль тюремного ангара. Точно и впрямь знала в какой стороне свобода. Её уверенность вызывала сомнения, только любовь и уважение сдерживало Горца от сарказма.
Меж тем Ежонок завела его за тюремный ангар. За ним открылся пустырь, вдалеке виднелись новые ангары. На пустыре ровными рядами стояли мусорные баки зеленого, красного и черного цветов, образуя ухоженную мусорную улицу. По ней они и зашагали дальше.
Никита упорно молчал, хотя его так и подмывало спросить, куда они собственно идут, и почему именно в эту сторону, а не в противоположную. Но он сдерживал себя, хоть и понимал, что у них нет права на ошибку. Еще час — два и Сортировка начнет просыпаться. Сменщики придут в тюремный ангар и обнаружат бесчувственную охрану и пропажу особо ценных арестантов, тогда на территории поднимется такой шухер, что прорваться на свободу можно будет только разве что с боем.
Помоечный пустырь закончился разлинованным плацем с памятником неизвестному летианину. Судя по всему среди местных личность весьма популярная. Высокий, поджарый летианин стоял на постаменте, выполненным в виде штабеля срубленных деревьев. Он был одет в походную военную форму, помятую и грязную. Руки заложены за спину, лицо бородатое, а глаза колючие, неприятные. Еще Никите запомнились деревья, на которых стоял летианин. Из каждого ствола выдавались вперед тысячи подлых мерзко лыбящихся страшных лиц. Того и гляди если
Ежонок убыстрила шаг. Она старалась побыстрее миновать плац и уродский памятник. Других чувств, кроме отвращения это творение местного скульптора у Никиты не вызывало. Проходя мимо, он увидел надпись на постаменте и попытался ее прочитать, но не получилось. Хоть все буквы и были знакомы, но они упорно отказывались складываться в понятные слова. Похоже они еще и читать здесь не умеют. Ничего не скажешь. Почувствуй себя младенцем.
Ежонок обогнула памятник, пробежала мимо клумб и остановилась возле стеклянных закрытых дверей. Она обернулась к Никите и протянула ему пластиковую карточку, извлеченную из кармана.
«Что это за штука?» — спросил он, взяв карточку.
«Нужная вещь. Сейчас увидишь» — пообещала она.
«Куда ты меня ведешь?» — насторожился Никита.
«На заклание, — с серьезным видом пообещала она, но заметив его хмурую физиономию, улыбнулась и ехидно заметила. — Ты что считаешь, что я тебя назад в руки к этим летианам приведу, или к мозгоклюю в гости, или в камеру пыток? Откуда такое недоверие?»
«Не нравится мне просто идти, не зная куда и почему» — сказал, как отрезал.
«Хорошо. У тебя в руках карточка доступа к воротам. При ее помощи мы сможем выйти в город через служебный выход. Все очень просто. А карточки я взяла у охранников. Им пока они ни к чему»
«Откуда ты все это знаешь? — удивился он. — Ты ведь шла не абы куда, а зная, что здесь увидишь»
«Вот Никита ты иногда меня своей правотой просто поражаешь. А вот с догадливостью у тебя совсем хреново…»
«Не ругайся» — попросил Никита.
«Мозгоклюй построил в нашем разуме новую личность. Он же наделил ее тем необходимым набором информации, чтобы мы могли свободно ориентироваться в пространстве. Помнишь мы в камере об этом говорили. Так вот „разгонник“ удалил новую искусственную личность, а всю полезную информацию скопировал и заархивировал. Мне же осталось только ее распаковать и следовать за знаниями. Все очень просто, Никитушка»
Ежонок светилась от гордости за себя.
Горец заскрипел зубами от досады, и почему он не догадался об этом. Ведь создавая новые личности, мозгоклюй позаботился, чтобы им не требовались поводыри в новом мире. А он, не задумываясь, удалил все до последнего бита. Теперь же ему придется смириться, что дальше в их паре ведущую роль будет играть девчонка.
«Пойдем отсюда, пока нас не срисовали» — предложил он.
Таня толкнула стеклянные двери и первой вошла в холл. Никита последовал за ней.
Старые потертые кресла для посетителей, вокруг стеклянных столиков с журналами и газетами. Возле одной из стен находилась стеклянная будка дежурного. В ней никого нет. Возможно, по ночам никто не дежурит, или дежурный куда-то отлучился, что более вероятно.