Цербер. Найди убийцу, пусть душа твоя успокоится
Шрифт:
– Regardez, comte Witt [17] .
Кавалер ответил:
– Sous le defunt empereur Alexandre, il vivait librement et ne deplaisait encore au souverain actuel [18] . – Кавалер смерил взглядом Каролину. – А она хороша.
– Вот он ею и хвастает, – высказалась вторая дама.
– Где же ему ещё хвастать? – подхватила первая. – На балы граф её не водит, понимает, что здесь не Одесса. Ici, l’usage n’est pas de s’afficher avec une maitresse polonaise dans le monde [19] .
17
Смотрите,
18
При покойном императоре Александре ему вольготно жилось. Новый государь его пока не жалует (фр.).
19
Здесь не принято содержанок своих польских в свет выставлять (фр.).
– Вчера я наконец удостоился аудиенции у государя, – сказал Витт.
– Что же сразу не сказали? – спросила Каролина.
– Странный разговор вышел. Он говорил о письме, в котором вы ходатайствуете о Бошняке.
У Каролины дрогнули пальцы. Витт крепче сжал её руку.
– Не стоит идти против меня, Каролина, – сказал он. – Я ваша защита. И слишком многое прощаю вам… И неизвестно, кого Александру Карловичу следует опасаться больше – мифического злодея, меня или ваших тайн.
За окном следственного кабинета командир муштровал взвод солдат. Сквозь закрытые окна слабо слышалось:
– На пле-е-чо! К но-о-ге! На пле-е-чо! К но-о-ге! Елисеев! Чего растопырился?! На пле-е-чо!
Перед Лавром Петровичем на полу лежал здоровенный мужик. Он мелко дрожал, глаза превратились в щёлки, губы – в красное месиво. В углу комнаты первый ищейка вытирал тряпицей тяжёлые от труда руки. Мужик тихо стонал, бормотал невнятицу.
Лавр Петрович взглянул на первого ищейку:
– Ну и кого это ты мне устроил?
– Соседи на него донесли, – ответил ищейка. – Сказали, что по всему убивец выходит.
Склонившись над мужиком, Лавр Петрович взял его за волосы, повернул к себе.
– Ладони представь. Да не дрожи ты.
Мужик протянул руки с раздробленными пальцами.
– Значит, всех порешил? – ласково проговорил Лавр Петрович.
Мужик тяжело дышал. Лавр Петрович взмахнул перед его лицом кинжалом. Мужик дёрнулся.
– Узнаёшь?
– Чаво?
– Кинжал-то, – сказал Лавр Петрович. – Твой?
Мужик не понимал.
– А мы сейчас его тебе по самую кромку в зад определим, – сказал Лавр Петрович.
– Не пытай меня больше, барин, – прохрипел мужик. – Всё скажу.
Лавр Петрович принялся неспешно расхаживать вокруг мужика, держа кинжал за лезвие и похлопывая ручкой по ладони.
– Ты им капитана Нелетова тыкал?
– Я, барин… Отчего же не тыкать? Вижу, идёт, значит, этот Налетов. Ну я и тыкнул. Запамятовал просто. А сейчас вспомнил.
– Ничего, подотрём, – проговорил, усаживаясь за стол, Лавр Петрович. – Ну раз ты, голуба, всех порешил, то скажи мне тогда, что значит… – он взял наудачу одну из бумажек со стола, – «Ты пел Маратовым жрецам»?
– А-а-а!!! Ба-а-рин!!! – завыл мужик. – Помилосердствуй! Никаким мордатым я не пел!!!
Лавр Петрович просто глянул на первого ищейку:
– Вдарь ему ещё разок по сопатке и гони.
– Так повинился же, – сказал первый ищейка.
– Ви-но-о-ва-а-ат! – заголосил мужик.
Первый ищейка двинул мужику сапогом в живот. Тот охнул и затих.
Лавр Петрович потёр пальцами переносицу.
– Лапы у него чистые, – устало проговорил он. – Если б полковника Свиридова душил, то на ладонях порезы от струны остались бы.
За окном послышался крик форейтора:
– Посторони-и-ись!
К подъезду, еле уместившись во дворе полицейского участка, лихо подкатила запряжённая тройкой карета. Командир, солдат с оттопыренными ушами и метлой, взвод с интересом наблюдали за экипажем. Дверь кареты распахнулась. Выглянула Каролина, обратилась в пустоту:
– Любезный, кто здесь частным приставом?
Из подъезда уже летел частный пристав Охолопков, на ходу силясь застегнуть верхнюю пуговицу мундира:
– Частный пристав Охолопков… Денис… Николаевич.
Охолопков вытер руку о штаны, подал Каролине. Она не торопясь спустилась.
– В Москве-то мы завсегда так делали, – сказал первый ищейка. – Вешали на кого сподручней… Мужик вона какой крупный. Ему эти безобразия очень даже к лицу.
– Здесь тебе не Москва, – строго сказал Лавр Петрович. – Мне за ваши художества там отвечать!
Он многозначительно ткнул пальцем в засиженный мухами потолок и вздохнул:
– Дело с вывертом.
Лавр Петрович бережно выдвинул верхний ящик стола. Там оказалась полная до краёв стопка водки и кусок копчёного леща. Лавр Петрович взял стопку:
– Не зря их порешили всех.
Он поднёс стопку к губам, и в эту минуту послышался голос Охолопкова за дверью:
– Извольте-с… Извольте-с…
Дверь распахнулась.
– Лавр Петрович Переходов, из Москвы-с, – торопился Охолопков. – Лично этими убивствами занимается.
В кабинет вошла Каролина. Вслед просунулась гладкая голова Охолопкова:
– Лавр Петрович…
Глаза Охлопкова остановились на бесчувственном мужике.
– К вам гостья-с…
Лавр Петрович поставил стопку на место, задвинул ящик. Каролина протянула Охолопкову раскрытую ладонь с тёмным следом на лайковой перчатке:
– Пошлите человека, господин частный пристав, ручки дверные протереть.
Охолопкова не стало в кабинете. Каролина приподняла юбки, перешагнула через лежащего мужика, села на стул.
– Сударыня… – начал Лавр Петрович.
Каролина подняла руку:
– Я знаю, на кого будет совершено следующее покушение, – сказала она.
– Сударыня, вы о последних деяниях звериных? – учтиво осведомился Лавр Петрович. – Но позвольте-с, произошло всего три убийства, и делать какие-либо выводы преждевременно…