Цезарь Каскабель (иллюстр.)
Шрифт:
— Да! Мы идем в Россию… И как раз пройдем через Пермь… где живет ваш отец, если я не ошибаюсь…
— Я буду провожать вас не без боли и зависти!
— Господин Серж, — спросила Корнелия, — а как долго вы еще рассчитываете оставаться в Америке?
— Как долго? Не знаю…
— А если вы будете возвращаться в Европу, то какой дорогой?
— Через Дальний Запад… Мои исследования неминуемо приведут меня в Нью-Йорк, где я сяду на судно… вместе с Кайеттой…
— С Кайеттой! — прошептал Жан, посмотрев на индианку,
Несколько минут прошло в молчании. Затем господин Каскабель нерешительно произнес:
— Что ж, господин Серж… я осмелюсь сделать вам предложение… Знаю, очень тяжело пройти сквозь бескрайнюю и бесчеловечную Сибирь! Но, в конце концов, достаточно немного смелости и мужества…
— Друг мой, — ответил господин Серж, — поверьте, что меня не испугать никакой опасностью, никакими трудностями, я охотно разделил бы их с вами, если бы…
— Так почему же нам не идти дальше вместе? — подхватила Корнелия.
— Вот было бы здорово! — обрадовался Сандр.
— Я вас поцелую изо всех сил, если вы скажете «да»! — добавила Наполеона.
Жан и Кайетта не произнесли ни слова, но их сердца неистово забились.
— Уважаемый господин Каскабель, — спустя несколько секунд сказал Сергей Васильевич, — я хотел бы поговорить с вами и вашей женой.
— Как вам будет угодно… хоть сейчас…
— Нет, завтра.
На том все и разошлись по своим спальным местам, обеспокоенные и в то же время заинтригованные.
О чем намеревался поговорить господин Серж? Решился ли он изменить свои планы или просто хотел предложить деньги, чтобы труппа продолжала путешествие в лучших условиях?
Как бы то ни было, Жан и Кайетта не сомкнули глаз.
На следующее утро состоялась беседа. Вовсе не из недоверия к детям, а из опасения, что его услышат посторонние, то и дело шнырявшие вокруг фургона, господин Серж попросил чету Каскабель отойти с ним на некоторое расстояние от лагеря. Несомненно, он собирался сказать что-то очень важное и хотел, чтобы все осталось в тайне.
Все трое поднялись по песчаному берегу к маслобойне, и вот как началась их беседа.
— Друзья мои, — приступил господин Серж, — выслушайте меня и как следует поразмыслите, прежде чем ответить на предложение, которое я вам сейчас сделаю. Не сомневаюсь в вашей доброте, вы уже доказали свою безграничную преданность. Но, прежде чем принять окончательное решение, я хочу, чтобы вы знали, кто я…
— Вы? Вы самый славный человек, черт бы вас побрал! — воскликнул господин Каскабель.
— Предположим… — ответил господин Серж. — Но этот славный человек не хочет своим присутствием увеличить опасности вашего путешествия через Сибирь.
— Своим присутствием… опасности… Что такое, господин Серж? — поразилась Корнелия.
— Да, поскольку я — граф Серж Наркин… политический ссыльный!
И господин Серж поведал вкратце историю своей жизни.
Граф
К несчастью, он не остановился на этих смелых походах, которые могли бы принести ему настоящую известность. Политика вмешалась в его жизнь, и в 1857 году он, вовлеченный друзьями, вступил в тайное общество. Члены этого общества энергично преследовались царской охранкой и в конце концов были арестованы и большей частью сосланы навечно в Сибирь.
Среди них оказался и граф Сергей Наркин. Ему пришлось уехать по месту ссылки — в Якутск, покинув единственного оставшегося в живых родственника — отца, восьмидесятилетнего князя Василия Наркина, жившего в Вальском — имении под Пермью.
После пяти лет, проведенных в Якутске, графу удалось бежать и добраться до Охотска. Здесь он нашел отплывающее судно и достиг одного из портов Калифорнии. Таким образом, уже в течение семи лет граф Сергей Наркин жил то в Соединенных Штатах, то в Новой Британии, стараясь все время быть поближе к Аляске, куда рассчитывал попасть, как только она станет американской территорией. Да! Его тайная мечта — вернуться в Европу через Сибирь — как раз то, что планировал и уже осуществлял господин Каскабель. Судите сами, что испытал господин Серж, узнав, что семья, которой он обязан своим спасением, намеревалась переправиться через Берингов пролив в Азию.
Понятно, что он горячо желал сопровождать их. Но таким образом он может подвергнуть труппу репрессиям, если откроется, что семейство содействовало возвращению политического преступника в царскую империю. А между тем его отец вошел в весьма преклонный возраст и ему хотелось повидать его…
— Пойдемте, господин Серж, пойдемте с нами! — воскликнула Корнелия.
— Речь идет о вашей свободе, может быть, и о вашей жизни, друзья мои. Если узнают…
— Не имеет значения, господин Серж! — возразил Цезарь Каскабель. — Каждый из нас имеет открытый счет на Небесах, ведь так? Что ж, попробуем положить на него как можно больше добрых дел! Только так они перевесят плохие!
— Уважаемый господин Каскабель, подумайте хорошенько…
— К тому же кто вас узнает, господин Серж? Мы — семья хитрых пройдох, и пусть меня сожрут волки, если мы не проведем русских фараонов!
— И все-таки… — колебался господин Серж.
— Вот что… Если понадобится, вы наденете одежду бродячего артиста… Если только вы не стыдитесь ее…
— Ну что вы, друг мой!
— И кому вздумается заподозрить, что граф Наркин стал паяцем в труппе Каскабелей!