Чаепитие за горизонтом событий
Шрифт:
Время остановилось. Капли дождя застыли в воздухе. Только биение двух сердец в разном ритме. Мгновение до и мгновение после уже никогда не будут прежними. Ответы и вопросы… Канитель мыслей, воспоминаний… Бессмыслица, математические уравнения… 15 вариантов? Почему не один! Сложный алгоритм… Нужно свести к единой почти 70% вероятности. Так. Поведение – спокойное, будто расчетливое;
Наконец, гром мира обрушивается на тишину. Время возвращает темп, за пересказанное мгновение взгляд Пьера становится болезненным ещё до неминуемого Апокалипсиса. А дальше всё просто – только мелкие обрывки воспоминаний: хруст, лепестки под ногами, грязь поглотила прелесть цветов, смешок, пожелания счастья, закрытая дверь, один, дождь. Вперед.
Когда Пьер пришёл в себя, он стоял перед домом своего старого друга Луи, который только возвратился из Французской Гвианы. Писатель неуверенно постучал в дверь, он как-то не заметил, что уже смеркалось.
«Сколько же времени прошло? Какой сегодня день?» – думал герой, пока шуршание и шорохи по ту сторону двери не перешли в звуки приближающихся шагов, а за открытой дверью не показался старый добрый Луи.
– Неужто это ты, Пьер?! Проходи скорее! – ещё не успев закончить, путешественник уже провёл друга в приёмную и, слегка повысив голос, сказал: – Дари, дорогая, сегодня у нас важный гость, надо бы накрыть на стол, а попутно подготовить горячий чай, который я привёз из Патагонии, помнишь? Он взбодрит нашего измученного друга!
Пока Луи помогал всё ещё находящемуся где-то не здесь Пьеру снять пальто и промокший колпак, из комнаты показалась очаровательная девушка, средних лет, свежая, но необычайно мудрая для своих лет. Узкая, подчёркнутая лентой, талия и широкие
– Конечно, милый Луи, я попрошу наших Мари и Симона всем распорядиться. О, Пьер, что с Вами? Никогда Вас таким не видела! В Вас же всегда горело пламя вдохновения, неужели что-то смогло его погасить?
– Свет очей моих, давай, мы проводим Пьера к нам в обеденный зал, а после уже приступим к расспросам, которые я и сам, признаюсь, хочу начать! Идёмте друг мой! – с уверенным добродушием Луи взял писателя за руку, предлагая пройти в зал.
С тех пор, как Пьер вошёл в дом, он не произнёс ни слова. В его мозгу, продолжавшем работать не менее усердно, чем обычно, контролируя работу организма, царил покой человека, переставшего искать смысл, оставившего попытки разумного и неразумного познания. Он остановился в воспоминаниях, связанных с этим днём, таким реальным и одновременно поразительно отдалённым.
– Сегодня особенный день и неповторимая погода, – наконец вымолвил он. – Как в тот самый октябрьский вечер одиннадцатого числа, когда на моих руках умер тот молодой рядовой при осаде Вердена. А ведь у него была вся жизнь впереди… И этот взгляд человека, неожиданно застигнутого пулей, – он всеми фибрами своего тела хватается за жизнь, а тело его при этом неподвижно, потому что пуля раздробила позвонки… На его месте должен был оказаться я, ведь он прожил бы жизнь гораздо более нужную, чем я…
– Не смейте даже сомневаться в путях Господних, ибо, если Вы живы по сей день, значит, Ваша роль не кончалась глупой смертью там! – встревоженным тоном перебил его Луи.
Тем временем Мари принесла патагонский чай, а Симон вынес ароматно пахнущие блины и свежий пирог с ягодами.
– Что ж, не будем об этом боле. Сегодня я был у мадмуазель Шанти, и говорить об успешности визита не приходится, кажется, она уже выбрала другого, – продолжал гость.
Конец ознакомительного фрагмента.