Чаганов: Война. Часть 3
Шрифт:
'Чёрт, очень бы не хотелось бы светить ТГ-50, всё-таки эта взрывчатка для плутониевой бомбы предназначается. Пусть лучше попробуют 'композицию Б', она хотя бы американцами уже применяется'.
– Тогда поступим так, пусть директор НИИ-6 свяжется с Пересыпкиным, у него есть сведения о новой смесевой американской взрывчатке. Думаю, что стоит её испытать, вдруг подойдёт. А со взрывателями что?
– ... Со взрывателями ещё хуже, Алексей Сергеевич, мои порученцы в Ленинграде из ЦКБ-22 не вылазят, лучшие люди задействованы, а воз и ныне там. Докладывают, что не простой он, голово-донный. В голове находится чувствительный
'Делов-то, в голову ставим пьезоэлемент, а на дно - электродетонатор, а соединяем их через электропроводящий корпус снаряда'.
– Понятно, пусть тогда и товарищи из ЦКБ-22 с Пересыпкиным свяжутся, помнится в НИИ-48 работали раньше над чем-то похожим.
– Будет сделано, товарищ Чаганов.
– Дальше, я слышал, что ГАУ передало в ваш наркомат для изучения немецкую 'прыгающую' мину, которую они применяли в Польше. Какие-то действия вами были предприняты в этом направлении?
– Изучили, Алексей Сергеевич, сделали конструкторскую документацию, но военные, как мне кажется, потеряли к ней интерес: никто не звонит, ничего не спрашивает. Договора на опытно-конструкторские работы так и нет.
– А по 'бабочке' есть подвижки?
'Очень интересная разработка немцев - двухкилограммовая осколочная бомба, разработанная специально для применения в авиационной кассетной с двумя раскрывающимися в воздухе крылышками и, вращающимся между ними веслом с двумя лопастями. Всё для медленного спуска с высоты. Может снабжаться тремя типами взрывателей: один - для подрыва в воздухе на небольшой высоте или при ударе на землю, другой - через несколько минут после падения и третий - если солдат противника заденет её, лежащую на земле. Мне кажется, что третий - наиболее перспективный. Последний вариант является, по сути, противопехотной миной, а всю систему можно рассматривать, как первую в мире авиационную систему дистанционного минирования'.
– Насчёт 'бабочки' вообще было сказано, что это только для нашего сведения. Оно и понятно, заряд слабый, вся из металла, механика точная. Дорого выйдет и не всюду можно запустить в производство.
– Борис Львович, где вы там нашли точную механику?
– Так мне так доложили...
– Сплошная штамповка из жести, в любой мастерской можно изготовить. И в 'бомбе-лягушке' нет ничего сложного для производства. Зато если удастся запустить их в производство, то получим отличное оружие против пехотных колонн и аэродромов противника. Короче, сделаем так, я сейчас же даю указание на финансирование конструкторских работ и на изготовление опытных партий этих двух типов мин, а вы - присваиваете этим работам наивысший приоритет, организуете заводские испытания. Попробуем убедить Главное Артиллерийское Управление в ошибочности их взглядов...
– Чаганов слушает,- поднимаю трубку зазвонившего телефона.
– Ты не забыл?- в голосе Оли прозвучали нотки неудовольствия.
'Чёрт, чёрт!- скашиваю глаза в сторону настенных часов,- через десять минут мы с супругой встречаемся у девятого подъезда Большого театра. В рамках программы по усилению работы над нашими отношениями решили больше времени проводить вместе, почаще выходить на публику'.
–
– До свидания, товарищ Чаганов,- облегчённо понимающе кивает тот.
'Костюм забыл надеть, но возвращаться домой времени нет. Пойду во френче'.
– Машину к подъезду,- даю указание секретарю, быстро пересекая просторную приёмную,- я на радиотелефоне.
– Помедленнее, людей давить не надо,- кричу водителю, широкий Щёлковский проезд запружен публикой.
Мой чёрный лимузин со скоростью пешехода подъезжает к мрачной Оле, стоящей у подъезда под зонтиком. В облегающем чёрном вечернем платье она выглядит очень эффектно. Меня, выходящего из лимузина, меряет критическим взглядом, но молчит, сдерживается.
'Прикусила язычок, осознаёт, что часть вины за нашу ситуацию лежит на ней'.
– Товарищ Чаганов, здравия желаю,- дверь подъезда распахивается и на пороге появляется комендант Большого театра, долговязый и крепкий брюнет лет сорока в белой парадной форме,- очень рад видеть вас с супругой у нас в театре. Прошу вас, проходите, а то намокнете. Что ж вы раньше не сообщили, я бы главную ложу подготовил, но сейчас уже поздно вводить особый режим, поэтому могу предложить большую боковую ложу, мне будет там проще обеспечить вашу безопасность...
– Извините за неудобство,- подхватываю супругу под ручку,- ведите скорее, товарищ Рыбин, наверняка уже был второй звонок.
– Не беспокойтесь о звонках, товарищ Чаганов, успеем.
'Значит в 'Романовскую' ложу, уменьшенную копию 'Императорской', держим путь, ни разу в ней не был'.
– Разрешите ваш зонт, товарищ Мальцева,- галантно протягивает руку комендант,- здесь у нас есть служебный гардероб.
– Иди-иди отсюда,- старый седой гардеробщик, испуганно глядя на приближающееся начальство, бесцеремонно выталкивает из-за стойки совсем молоденькую девушку,- потом заходи.
– Тогда деньги отдайте,- упирается та.
– Что за деньги?- строго спрашивает Рыбин.
– Я ему пятьдесят рублей дала, чтоб он позволил постоять в калошах Сергея Яковлевича постоять.
– Немедленно верните деньги!- ревёт на гардеробщика побагровевший Рыбин и поворачивается к вохровцу,- взять его под стражу до окончания спектакля. Плутовское племя, родимые пятна проклятого царизма, в смысле - московские официанты, гардеробщики и администраторы. Сколько времени бьюсь с ними, не могу вывести никак.
– Девушка,- шепчет, улыбаясь, Оля,- артисты проходят через подъезд номер 9'А', а не 9.
– Сладу с ними нет, товарищ Чаганов,- Рыбин показывает нам путь, ступая через две ступеньки по узкой служебной лестнице,- я имею ввиду с 'лемешистками' и 'козловитянками' - это, значит, поклонницами певцов Лемешева и Козловского. Сегодня очередь Лемешева петь Ленского, выходит, что это 'лемешистка', их особенно много стала после выхода фильма 'Музыкальнаая история'. Я беседовал не раз и с теми, и с другими, в жизни нормальные люди: студентки, медсёстры, учительницы. А после работы будто дьявол в них вселяется. Глаза горят, аж трясутся все как своих кумиров видят: караулят их всюду, преследуют. Не проверите, к Лемешеву по пожарной лестнице в квартиру через окно недавно влезли. А как столкнутся друг с дружкой где-нибудь, не в театре, конечно, так бьются в кровь стенка на стенку.