Чакра Кентавра (трилогия)
Шрифт:
Однако по их застывшим физиономиям Юрг догадался, что их оценка происходящего, мягко говоря, неадекватна.
— На базу помчался, — бросил он через плечо, стаскивая с матраца первый ящик, — чтоб первым быть на пункте связи. Ведь еще почти никто не знает, кто мы и откуда, а кто и знает, тот не верит. Сбросили нам стандартный набор для терпящих бедствие, и не исключено, что на утро запросили бригаду психиатров. А у этого все-таки теплится надежда: вдруг мы действительно оттуда? Тогда я сейчас распакую аппаратуру, и начнется трансляция на весь наш шарик.
— Зачем? — устало спросила мона Сэниа.
—
Она нервно провела чуткими пальцами по лицу, обезображенному свежими шрамами, оставленными ее остервеневшим крэгом. Счастье еще, что она не догадывалась о жутких лиловых пятнах, расползшихся вокруг рубцов.
— Мы прилетели сюда просить о помощи, а не для того, чтобы, подобно древним лицедеям, развлекать твоих соплеменников, — сухо проговорила принцесса.
Юрг окончательно растерялся:
— Елки–моталки, да вы же с другой планеты и вообще черт знает из какой галактики…
— У нас каждый год несколько дружин возвращается с других планет, но ни у кого не появляется желания оглашать это на весь Джаспер. Командор заносит новые сведения в Звездные Анналы, и все.
— Как знаешь, — сдался Юрг. — Я попрошу выйти на связь только врачей–офтальмологов, оптиков и кто еще там понадобится. А сейчас помогли бы, ребята!
Последовала едва уловимая заминка.
— Борб и Пы, — велела принцесса.
Названные со всех ног бросились вперед. Эта секундная задержка вдруг сделала очевидной для Юрга малоприятную вещь: он больше не был для них командором. Он, землянин, со своими законами, традициями, правилами и, если угодно, заблуждениями, был по одну сторону, а они — с одной–единствениой верностью своей принцессе — находились с какого-то момента на другой стороне.
Знать бы только, какая грань разделяла эти стороны!
— Хорошо бы еще запасти дровишек для костра, — небрежно заметил он, принимаясь за установку генератора.
Он провозился до темноты, расчехляя какие-то емкие ящики высотой в человеческий рост и укрывая их пологом светящегося надувного шатра. Затрещало, зачирикало; в такт этому стрекоту замелькали разноцветные глазки, заполыхали голубые блики, и совершенно неожиданно возник голос, говоривший на языке Юрга. Тот как ни в чем не бывало принялся горячо возражать — на него рявкнули уже не человечьим, а каким-то звериным басом, но он не сдавался, сыпал скороговоркой, для убедительности вставляя: “Это — раз!”, а потом: “Это — два!!” и “Это — три!!!”, причем остальные его слова были неразборчивы и незнакомы…
Но смысл всего этого был для моны Сэниа не важен.
Важно и страшно было другое: Юрг, ее звездный эрл, рыцарь без страха и упрека, лгал ей все это время!
Сколько раз он делал вид, что изумляется способности джасперян посылать свой голос в любую даль, сколько раз он — да и Юхан тоже — утверждал, что люди Земли на такое не способны… Зачем нужна была эта ложь? Сейчас она была свидетельницей того, как он проделывал это без малейшего затруднения и даже не считал нужным скрывать свои способности.
Какие еще открытия ожидают ее на этой вечерней земле?
Она подняла глаза на серебристо–алые облака, подсвеченные уже севшим за горизонт солнцем. Дальний, завораживающий плеск воды. Едва уловимое сопение Юхани, пригревшегося на сгибе левой руки и укрытого пушистым крылом Кукушонка. Застывшие фигуры дружинников, под наглухо застегнутыми капюшонами которых затаились крэги, цепенеющие от бешенства
Нестерпимость ожидания.
Ей, ненаследной владетельной принцессе, это ощущение всегда было омерзительно, как скукожившаяся грязная обувь.
Но сейчас ей приходилось не просто ждать — ей нужно было готовить себя к тому, чтобы просить.
Ни за какие блага Вселенной она не согласилась бы на это для себя. Но принцесса Джаспера должна была сломить свою гордость, когда речь шла о будущем ее народа. И было еще одно, что не только настораживало, а просто пугало: силы, которые таяли с каждой минутой. Их отчаянный заговор, сбор на королевском пиру, тайный перелет к Звездной Пристани, внезапное нападение дружины Иссабаста, схватка с собственным крэгом и прощание с Гаррэлем, бегство с Джаспера, перелет в созвездие Костлявого Кентавра, всего несколько минут блаженного покоя над перламутровым шариком такой желанной Земли — и снова тревога, и непонятные сомнения Юрга, пытающегося отыскать какой-то особенный уголок для посадки, и наконец этот безлюдный остров посреди зеркального озера…
Белоснежный легкий керуб, значительно меньше первого, стремительно пронесся над самым костром, срезав верхушку дымового столба. Он уже исчез за купами темных деревьев, а сверху на джасперян падали и падали громадные охапки никогда не виданных ими цветов. С шелестом и хрустом, ломая стебли и венчики, они ложились на черные капюшоны, на пестрые перья Кукушонка, к ногам и просто в костер. Пламя зашипело, выбросило целый фонтан невероятных запахов, — Юрг метнулся к жене, заслоняя ее и малыша от нежданных даров. Когда последний лепесток канул в ночную темень, благополучно минуя огонь, он выудил у себя из-за шиворота пармскую фиалку и счастливо рассмеялся:
— Ну, лиха беда — начало, как говорится. Это были первые, кто поверил.
Мона Сэниа тихонечко перевела дыхание. Цветочный дождь из ночного неба — это было последнее, на что у нее хватило сил. Все кругом закачалось, словно она летела на своем крылатом коне — нет, не на своем, а на могучем вороном Асмура, благородного тана из рода Муров, который был ее первым супругом и никогда, никогда ей не лгал…
Твердая рука обняла ее за плечи, помогла подняться.
— Эрм, будь другом, отнеси Юхани на корабль, — услышала она шепот Юрга, и теплый сверточек уплыл с ее локтя куда-то в темноту. — Можешь идти, Сэнни? Всего несколько слов!
Она кивнула. Да, она сможет. Идти. Бежать. Лететь. Говорить. Просить. Все что угодно.
Она сделала несколько шагов и встряхнула головой, заставляя себя смотреть не под ноги, а вперед.
Прямо перед ней в глубине светящегося шатра высилась черпая рама, больше всего похожая на дверь, вся усыпанная разноцветными огоньками; огни начали менять цвет — стали желтоватыми, лимонными, зелеными… По серой поверхности побежали облака — и в следующий миг перед принцессой уже стоял призрак.
Он был странно одет, — первое, что она подумала, было то, что в таком стесняющем движения костюме просто невозможно сражаться. Да он, пожалуй, и не сражался никогда в жизни, разве что в далекой молодости. Но по тому, как непринужденно он стоял, слегка наклонив голову, она безошибочно определила, что движения его должны быть легки и величавы. До странности светлые глаза были спокойны, но она угадала, какого труда ему стоило сохранять это спокойствие.