ЧАО - победитель волшебников
Шрифт:
— Ага, это, значит, на западе? По пути, — обрадовалась Чарус, вильнула хвостом, поблагодарив Лакерту и помчалась к горе.
Лисью нору они отыскали по отвратительному запаху. Из нее выглянула хитрая острая мордочка. Глаза лисы заблестели. Увидев Чарус и Елочку, она невольно облизнулась.
— Не устали ли вы, дорогие гости? — сладким голосом пропела она, выползая наружу. — Я очень гостеприимная и с удовольствием
— Чтобы ты нас съела? — насмешливо спросила Чарус.
— Ой, какие вы страшные слова говорите! — с притворным ужасом вскричала Вульпекула. — Я, кроме мух, теперь ничего не ем. Да и то двух штучек мне хватает на весь день.
— Ха-ха-ха! — засмеялась Чарус. — Ты только слушай, Елочка, она такое наговорит…
— Мы не будем заходить к вам, — отказалась Елочка. — Не знаете ли вы, где находится сейчас маленький летчик Егор?
— Егор? — взвизгнула Вульпекула. — Как же, знаю, знаю… Проходите в гостиную, я тотчас же объясню вам…
— Не верьте ей, она вас съест! — раздался из норы приглушенный крик попавшего в плен кролика.
Белая мышь отпрянула и помчалась прочь от жилища разбойницы.
Только добежав до небольшого леса, видневшегося на северо-западе, Чарус перевела дух. Над их головами пролетел воробей и, чирикнув, сел на ближайшее дерево.
— Эй, Пассер, не видел ли ты вертолет летчика Егора? — крикнула Чарус.
Пассер был образованной птицей. Он увлекался поэзией, сочинял недурные стихи, но славился удивительной рассеянностью. Лишь после того как Чарус и Елочка хором повторили свой вопрос, Пассер заметил их, промыл горлышко росинкой с ближайшего листа и ответил звучными стихами:
Пи-р, пи-р, пи-р… Облетел я целый мир-р-р, Чик-чирик, чур-р, чур-р-р, Видел множество фигур-р-р. Но Егор-р-ра не видал, О Егор-р-ре не слыхал. Я сижу на дер-р-реве…Пассер запнулся, мечтательно закрыл глаза и, щелкая клювиком, принялся подбирать трудную рифму к слову «дереве».
— Ох-ха-ха! Ух-хи-хи! — затрещала сорока, прячась в ветвях. — Вам придется ожидать неделю, пока он продолжит.
— А, Пика! — приветливо кивнула Чарус. — Может, ты нам скажешь, куда улетел Егор?
— Так-так-так, конечно, безусловно, непременно! — затрещала сорока Пика. — Видите: я делаю себе несколько гнезд. В одном буду жить, а другие ложные. Дада-да! Только это под большим секретом. Ник-кому, ник-кому, ник-кому! Ни слова! — трещала она на весь лес.
— Но где Егор? — прервала ее Елочка.
— Все скажу, все скажу! — запрыгала Пика с ветки на ветку. — Вы слышали: Дятел женился на Синице! Но у нее нет ничего, кроме красивого платья, это известно всем! Это знают все! Я думаю, что лучше сороки нет птицы на свете. Я бы не прочь стать женой, но никогда не сознаюсь первая. Пусть Дятел сделает мне предложение, я немедленно соглашусь!
— Да где Егор? — рассердилась Чарус.
— Кто? Егор? Таких женихов у меня нет… Ищите сами! Ищите сами!
— Пошли, —
На северной окраине леска Елочка увидела дрозда Турдуса, свивающего себе гнездо. Оно было такое неряшливое и некрасивое, что Елочка невольно усмехнулась.
— Смотри, Чарус, какая безобразная корзина.
Турдус услышал и обиделся.
— Я забочусь только, чтобы стать умным, — возразил он. — Я философ! Мне все равно, в каких условиях я буду жить. Лишь бы я был умнее всех птиц. Я живу тогда, когда думаю, а думать можно где угодно, даже в этой, как ты ее называешь, «корзине». Было бы чем думать! Так-то… — и он постучал концом правого крыла по своему лбу. Елочка досадливо отмахнулась, и Чарус побежала дальше.
Она перескакивала через камни, взбиралась на холмы и снова сбегала в долины, не обращая внимания на усталость, думая только о том, где сейчас Егор.
На северо-востоке Чарус увидела белого Скорпиона, гревшегося на солнце, и направилась к нему.
— Нет, — покачал головой Скорпион, — здесь не пролетал ни один вертолет, я отвечаю за свои слова. Вот что, друзья, послушайтесь моего совета и следуйте на восток. Там живут муравьи, которые знают все на свете. И дорога приятная: кругом песок и солнце. Правда, далеко, но это преодолимо для вас.
К полудню они остановились у края жаркой пустыни. Раскаленный песок жег ноги. Было душно, словно в кочегарке старинного парохода. Лужайки с сочной травой, кустарники и деревья, дарившие тень, остались позади.
Ни одно живое существо не рисковало появиться в пустыне. Даже коренные жители прятались сейчас в норах.
Вокруг тишина, нарушаемая только шуршанием песка и прерывистым дыханием Чарус. Белой мыши досталось сегодня.
Друзья устроили привал.
— У меня не хватит сил для перехода через пустыню, — призналась Чарус.
— Я пойду рядом с тобой, — сказала Елочка, — и тебе будет легче.
Чарус посмотрела на ее забинтованную ногу, с сомнением покачала головой.
Откуда-то сверху донеслась песня, распеваемая тонкими голосами: Пусть ветер несет нас в полете. Чем выше, тем лучше для нас, Ведь храброе сердце пилота Не дрогнет в опасности час!
В легких струях ветра, вися под длинными и узкими куполами серебристых парашютиков, сотканных из прочных паутинок, неслись пауки-пилоты.
Вся эта компания шумно приземлилась неподалеку. Освободившись от парашютов, паучки наперегонки помчались к белому камню, из-под которого зеркальной лентой выбегал прохладный родник.
Утолив жажду, они подошли к Чарус и Елочке и поздоровались.
— Скажите, пожалуйста, кто вы такие? — спросила Елочка у самого старшего пилота.
— Мы аэронавты из отряда Ликос! — гордо пропищал командир, надевая парашют. — Мы пролетели уже двести километров, и еще осталось не меньше. А кто вы?
— Мы ищем маленького летчика Егора, — пояснила Чарус. — Весьма желательно перебраться через эту пустыню, да вот Елочка и я, мы обе устали… Не могли бы вы ей помочь, она ведь такая маленькая… А я налегке и сама справлюсь.