Чара силы
Шрифт:
А сколько до той зимы? — пробурчал он себе под нос.
Рыскающие по горам оборотни давно, чуть не десять дней назад, сказали Марене о том, что в Пекло пробирается одинокий путник, но чародейка не придавала значения этим слухам. Она и в мыслях не держала, что бывший муж явится к ней, а потому появление Даждя было для нее неожиданностью.
Сбитая с толку Марена бегом бросилась к нему навстречу с крыльца и, не сдержавшись, повисла на шее, пряча лицо у него на груди. Все-таки соскучилась по мужу! Но в тот миг, когда Даждь обнял жену, привлекая ее к
— Вернулся, — прошептала она, не поднимая глаз. — А я-то уже извелась вся! А ну, как убили тебя, и некому слезу проронить! Где ж ты был-то?.. Ну, идем, идем в дом. Устал, верно? Где конь?.. Ну, сам скажешь потом, как время придет!
Обняв его за плечи, Марена повела Даждя в дом. Там слуги, подглядевшие ее встречу с гостем, уже суетились вовсю.
Даждь с удивлением косился по сторонам. Он оставил жену в маленьком скромном домишке, сиротливо прилепившемся к скале, а сейчас перед ним были княжеские палаты со множеством слуг, что так и прыскали в стороны, ровно мошкара на лугу. Марена вела его в покои, ласково заглядывая в глаза и зазывно улыбаясь. Ее взор мягчел, и Даждь невольно таял в сиянии глаз Марены.
Только один раз он очнулся, словно облитый в жару ушатом ледяной воды. У входа в покои самой Марены на страже стоял юноша в дубленой куртке и коротком плаще жителя Пекла. Черты его лица, цвет глаз и волос изобличали коренного уроженца Пекла из числа тех, — кто никогда не поднимается на поверхность. Он охранял потайную дверь, ведущую в подземелья, и Даждь бы прошел мимо, если бы не полный ненависти взгляд, которым юноша окатил Марену и задел самого Даждя.
— Кто это? — Даждь остановился.
Под его пристальным взглядом пекленец отступил в тень, но и оттуда блеснули его глаза — на сей раз с нескрываемым презрением.
— Так, один. — Женщина небрежно махнула рукой. — Из приграничных селений. Здесь недавно война была — мятежники решили князя свергнуть, да ничего у них не вышло. Часть совсем изгнали, а часть вот прибилась. Они служат только за кров и пищу, но совершенно дикие… Чего уставился? — прикрикнула она на сторожа. — Живо беги и прикажи, чтоб баню затопили!
Юноша гордо вскинул голову, отсалютовал саблей и покинул пост.
— Видишь? — усмехнулась Марена. — — И как я его терплю?.. Надо будет выгнать. Пусть убирается обратно в Пекло!
Ее слова о мятеже напомнили Даждю о собственных врагах. Уж не верховодил ли мятежниками тот самый Кощей? Но Даждь-то при чем?
Он уже собирался заговорить об этом, но Марена решительно пресекла его попытки и увлекла дальше.
Марена сама помогала Даждю отмывать в бане пыль и грязь дорог, растирала его когда-то столь любимое тело и чувствовала, что теряет голову от желания. Чтобы не поддаться, она все время повторяла про себя другое имя, но желание пересилило, и, когда Даждь, вынырнув из облаков пара, привлек ее к себе, отыскивая ее губы, она не стала сопротивляться…
А потом Даждь, раскрасневшийся, помолодевший, счастливый, сидел за столом, и Марена сама, не дозволяя служанкам и холопкам, потчевала его. Он ласкал ее взглядом, касаясь глазами ловких рук, по–прежнему высокой и упругой груди, тонкой, хотя и утратившей гибкость талии, крутых
Даждь поймал ее руку, наливавшую в кружку цеженый мед, и игриво потянул на себя. Марена неловко улыбнулась и мягко, но непреклонно высвободилась.
— Погоди, — остановила она его. — Я скоро вернусь… Я хочу сделать тебе подарок!
Улыбнувшись, она выскользнула за дверь.
Тут улыбка исчезла с ее лица. Не обращая внимания на холопов, Марена опрометью ринулась бежать.
У крыльца торчал оборотень — из тех бегунов, которые легко обгоняют летящую птицу. Увидев хозяйку, он завертел хвостом.
Марена бросилась на колени, обнимая лохматую голову зверя.
— Скачи к нему, к Кощею, — быстро прошептала она. — Скажи, что Даждь неожиданно явился сюда. Пусть поторопится, если хочет получить его — я долго держать его не намерена! Ну!
Оборотень вырвался из объятий чародейки и растаял в вечернем полумраке. Выпрямившись, Марена напряженно слушала тишину, пока ее не прорезал I жуткий вой — знак того, что гонец покинул границы Пекла.
О том, что привело его сюда, Даждь решительно отказывался говорить при посторонних, и Марена поспешила выгнать всех холопов. Весть о Кощее, который почему-то охотился за ним, она встретила спокойно. Да, мятеж был этой зимой, но витязь Волхов его подавил. Марена своими чарами немного помогла ему, и в награду князь позволил ей взять в холопы кое–кого из мятежников. Большую часть она уже отпустила — кроме тех, кто добровольно решил остаться. А что до Кощея — сватался тут один, звали его так. Да только у Марены муж уже есть.
— Я ему так и сказала, — объяснила чародейка. — Он уехал, а за тобой охотился из ревности.
— Я теперь с тобой не расстанусь, — неожиданно сказал Даждь, пристукнув кулаком по столу. — И пусть только, попробует явиться!
Он выглядел весьма решительно, и Марена поспешила перевести разговор на другое:
— Пока он не приехал, может быть, расскажешь мне, где ты был эти годы?
Вспомнив о своем деле, Даждь достал чару.
Услышав историю о спящей девушке, что ждет в склепе своего возлюбленного, который однажды должен ее разбудить, Марена нахмурилась. Но дальнейший рассказ мужа убедил ее, что Даждь не любит незнакомку — в сердце у него по–прежнему Марена, а спасет он ее, только исправляя собственную ошибку. Он поведал ей о свойстве чары, о том, что с нею надо сделать и что уже сделано.
— Знал бы я, кто нареченный той девушки, родился ли вообще, сыскал бы его, передоверил чару и ушел, — закончил он рассказ. — Но где его найдешь? Одна надежда — ты сможешь сварить такое снадобье, чтобы могло ее в сон погрузить до назначенного часа. Снадобье твое чаре силу даст и само от нее силы возьмет. Девушка не погибнет, и совесть моя спокойна будет… Ты сделаешь это?
Марена потянулась было потрогать чару, но отдернула руку, словно коснулась раскаленных угольков.
— Сделаю, — согласно кивнула она. — Подожди до утра. Я знаю одно зелье — его только на рассвете готовить можно.