Чарли Чен ведет расследование
Шрифт:
– Мне кажется, что придется понаблюдать за ней, – шутя заметила Шейла.
К собеседникам приблизились двое из спутников Шейлы. Усталый, разочарованный мужчина, словно сошедший со страниц голливудского модного журнала, и миловидная девушка. Шейла решила покориться неизбежному.
– Мистер Бредшоу, агент бюро путешествий, – представила она его. – А это мисс Диана Диксон и Хантли ван Горн, мои партнеры по новому фильму.
Мисс Диксон поспешила выразить должную степень восторга:
– Гонолулу обворожителен! Я всегда счастлива
– Не стоит об этом, – перебила ее Шейла, – мистер Бредшоу достаточно хорошо осведомлен о ней.
Бредшоу склонил голову:
– Но я рад лишний раз услышать подтверждение этого из уст наших гостей. – И, обратившись к ван Горну, добавил: – Я видел вас на экране.
Ван Горн иронически усмехнулся:
– Эта радость выпала даже на долю туземцев Борнео. Шейла вам что-нибудь сообщила о нашем последнем фильме?
– Очень немного. У вас хорошая роль?
– Роль недурна, но не исключена возможность, что у публики лопнет терпение. Вспомните-ка, сколько кинофирм, прежде чем обанкротиться, показывали на экране традиционную фигуру белого, приплывающего в тропические страны и опускающегося там все ниже и ниже. Вот такого белого я и играю: я опускаюсь все ниже и ниже…
– На что еще, кроме этого, ты способен? – насмешливо спросила кинозвезда.
– Я погрязаю окончательно и очень доволен своей участью, – невозмутимо продолжал ван Горн, – потом внезапно – хотите верьте, хотите нет – меня спасают! Меня реабилитируют, и в моем возрождении повинно это первобытное смуглое дитя.
– Какое дитя? – удивился Бредшоу. – Ах, вы говорите о миссис Фен. Все это очень интересно, но, пожалуйста, не рассказывайте, что дальше. – И, обратившись к Шейле, он продолжал: – Разумеется, я очень рад, что вы хотите заснять несколько сцен в Гонолулу. Но теперь я вынужден покинуть вас: на борту находится еще несколько знаменитостей – некий Аллан Джейнс, отчаянно богат…
– Я беседовала с ним в момент вашего появления, – заметила Шейла.
– Благодарю вас, я попытаюсь разыскать его. Алмазные копи в Южной Африке – это звучит эффектно. Позже мы снова увидимся. – И он убежал.
Трое киноартистов медленно пошли по палубе.
– Вот Вал, – сказал Хантли ван Горн, – разве он не напоминает тропический рекламный плакат?
К артистам приблизился режиссер Вал Мартино. То был коренастый седой человек в традиционном для тропиков белом костюме и шляпе. На нем был ярко-красный галстук, и полнокровное лицо его было приблизительно того же цвета. По-видимому, Мартино не признавал диеты и вопрос давления крови не смущал его.
– Слава богу, что с Таити покончено, – заговорил он. – Тропики становятся сносными только при наличии ванной комнаты и прочих удобств. Шейла, с тобой беседовал кто-нибудь из журналистов?
– Собственно говоря, нет. Был один из бюро путешествий.
– Жаль. Следовало бы воспользоваться случаем и прорекламировать наш фильм.
– Оставьте меня в покое с вашим фильмом, –
«Океаник» медленно приближался к берегу. Шейла разочарованно оглядела набережную – она рассчитывала по меньшей мере на то, что ее встретит хор школьниц в белых платьях и с гирляндами цветов. Именно так это было в ее первый приезд, но претендовать на повторение этой церемонии не приходилось, тем более что было всего лишь семь часов утра.
– Это Джулия! – внезапно воскликнула она и замахала платочком.
– Но кто там рядом с ней? – спросил ван Горн. – Боже, похоже на то, что и Тарневеро здесь.
– Да, это Тарневеро, – подтвердила Диана Диксон.
– Но как он попал сюда?
– Должно быть, он прибыл сюда потому, что я вызвала его, – невозмутимо заявила Шейла Фен. – Что случилось, Анна? – спросила она у приблизившейся к ней горничной в черном.
– Явились таможенники и приступили к осмотру вещей. Было бы лучше, если бы вы лично присутствовали. Поговорите с ними.
– Да, я поговорю с ними, – многозначительно сказала кинозвезда и вместе с горничной пошла в каюту.
– Что ты скажешь на это? – вырвалось у ван Горна. – Она дошла до того, что посылает в Голливуд за этим несчастным ясновидцем и вызывает его специально к себе.
– Несчастный ясновидец? – возмущенно перебила его Диана Диксон. – Тарневеро изумителен! Он рассказал мне множество любопытных вещей из моего прошлого и предсказал мне много интересного. Я не предпринимаю и шага без того, чтобы не посоветоваться с ним, и Шейла поступает точно таким же образом.
Вал Мартино удрученно покачал головой:
– Женщины в Голливуде окончательно помешались на своих гадалках и прорицателях. Вы бегаете к ним и выкладываете им все свои секреты. Представьте себе, что произойдет, если один из этих субъектов вздумает написать мемуары и выложить все ваши тайны. Мы все прилагаем огромные усилия, чтобы оградить кинематографию от сплетен и поддержать ее престиж, а потом оказывается, что это сизифов труд.
– Бедная Шейла, – произнес ван Горн, задумчиво глядя на видневшийся вдалеке на берегу стройный силуэт ясновидца, – бедная Шейла, до чего трогательна ее вера в него. Мне кажется, она хочет спросить его, выйти ли ей замуж за Аллана или нет.
– Разумеется, она вызвала его сюда ради этого. Она послала телеграмму Тарневеро на следующий же день после того, как Джейнс сделал ей предложение. В этом нет ничего удивительного: брак не шутка, – заявила Диана Диксон.
Мартино пожал плечами:
– С тем же успехом она могла спросить об этом у меня, и я дал бы ей исчерпывающий ответ. Я полагаю, что для фильма она безнадежно стара. Срок ее контракта истекает через шесть месяцев, и мне известно – разумеется, это должно остаться между нами, – что он не будет возобновлен. Ей следовало бы не упускать короля алмазов, а она, вместо того чтобы ухватиться за него, возится с этим шарлатаном. Как это похоже на вас, женщин!