Чародеи на практике
Шрифт:
– Ну ты молодец, – хлопнул Светлого по плечу Златко. – Сможешь такую же на нас накинуть? Мне уже надоело слуховыми галлюцинациями страдать.
– Конечно, – улыбнулся эльф. – Только учтите, она не абсолютна, мне еще пока уровня не хватает. Да и от всего на свете даже в рамках одной стихии невозможно перестраховаться.
– Ну хоть что-то.
Какое-то время было потрачено на установление защиты, потом друзья двинулись дальше.
– Необычное все-таки ощущение от твоей магии, – задумчиво и даже слегка улыбаясь, произнесла Дэй. – Будто парного молока попила или в детство вернулась.
– Да, Жизнь – удивительное направление. Еще, наверное, тут сказывается то, что я эльф. Ведь я твердо могу сказать, что знаю, где находится непреступная твердыня, самое безопасное место на земле. Это Светлый Лес. – Синие очи Калли вдруг засияли, будто подсвеченные изнутри. – Никто без нашего позволения туда не войдет. И любая армия разобьется о его пределы. И звезды всегда будут хранить это самое прекрасное на свете место, наполняя его магией и светом. – Эльф немного помолчал. – Доподлинно известно, что нежить сама гибнет, стоит ей только вступить под сень самого крайнего из деревьев Лайомеехела… Возможно, это отражается на магии. У Ивы начинает оживать лес, стоит ей почувствовать зов Природы, а у меня рождается защита, дарящая иллюзию покоя и защищенности.
– А как вы думаете, почему на меня более всего подействовало? – робко спросила травница, про себя очень довольная характеристикой, которую дал ее магии Светлый.
– Проще простого, – не замедлил с ответом Калли. – У тебя самое уязвимое для Смерти направление. У Златко защита крепче всех, он у нас менталист. Тут, видишь ли, забавно проявляется магия Смерти в воздействии на разум и чувства. Так вот… у Златко направление его на защиту встает. А до Дэй и Грыма с их Боем еще достучаться надо. Дэй, правда, гаргулья. Считается, что они легче поддаются ментальным воздействиям, но ведь у нее амулет есть с сильной защитой от всего подобного. А у тебя и защиты нет, и амулета, и направление твое легко Смерти поддается.
– Но у нас же бляхи универа есть. Фей же говорил, что они могут защищать, в том числе и от ментального воздействия.
– Могут, но только до какого-то определенного момента и уровня.
– Думаешь?
– Угу.
Ива, закусив губу, внимательно посмотрела на приятеля, обдумывая все сказанное.
– Тогда понятно.
– Ну и хорошо.
– Хорошо, что мы так замечательно подобрались. У каждого свои достоинства. Пусть и слабости тоже разные.
– Я тоже уже думал о том, – кивнул Калли, – как мудро поступили основатели Университета, когда создали систему вот таких небольших групп.
Через некоторое время вновь стало холодать, и у Златко возникло ощущение, будто все это уже с ним происходило. Да и место это он посещает не в первый раз. Разве что факел теперь в руках у тролля, а голоса отступили перед магией Калли. Однако, несомненно, это была именно та пещера. А значит, цель их путешествия близко.
«Как вовремя-то Калли колданул», – подумал Бэррин, вспоминая свой сон. Совсем не хотелось испытывать те чувства еще раз.
– Уже скоро, – тихо произнес парень. И все поняли, о чем тот.
И
Помня, что было во сне, Синекрылый стал озираться в поисках высокой худощавой фигуры в замшевом балахоне. Но никого не было.
– Здесь? – Калли, похоже, правильно истолковал странное выражение лица друга.
– Вроде…
Разгадка нашлась легко. На том самом месте, где во сне Бэррина стоял шаман, в камне была выбита могила, сверху засыпанная булыжниками. Не было ни плиты с именем, ни каких-либо иных знаков. Но все поняли, что здесь.
Во всем здесь ощущалось какое-то странное величие. Пещера с высокими сводами. Озеро, в котором вода никогда не движется, однако при этом прозрачна так, что видно абсолютно все. Камни вокруг… Все такое, каким это создала природа. И только булыжников на могиле явно коснулась рука каменотеса. «Интересно, кто хоронил шамана?» – с каким-то странным, отдающим цинизмом чувством подумала травница.
Друзья немного постояли около могилы, молча глядя на нее. О чем думал каждый из них, понять было сложно. Но сожалеть и сочувствовать они уже устали. В какой-то момент эмоции просто кончаются.
Вот и сейчас они молчали не потому, что отдавали дань погибшему или перебирали в памяти события прошлого, просто в этой тиши никому не хотелось говорить. И именно это суровое совершенство природы они почтили своим молчанием.
– Нет, конечно, все это очень хорошо, – наконец не выдержал тролль, – но дальше-то что?
– Да-да, – поддержала его гаргулья. – Вот дошли мы до могилы и что?
– Златко, открывай записки, – хихикнула Ива. Все выжидающе уставились на Синекрылого, а тот пожал плечами.
– А я, если честно, не знаю, что дальше, – произнес он то, что все менее всего от него ожидали. И прежде, чем скорый на расправу Грым успел возмущенно взреветь, продолжил: – У Адриана написано, что когда он вошел в эту пещеру, Эзгио уже стоял вот тут, у озера. Будто ждал его. По крайней мере создавалось впечатление, что ему было известно.
Все подозрительно оглядели пещеру еще раз.
– Не знаю, как вы, а я никакого шамана тут не вижу, – резюмировал тролль.
– Да и никто не видит, – буркнула Дэй. – Что делать-то будем?
– Ну-у… – протянул Бэррин. – Предлагаю отдохнуть, пока я думать буду.
Все даже опешили от такого предложения.
– Может, еще и перекусим, чарку за упокой души поднимем? – съехидничал Грым.
– А что ты предлагаешь? – огрызнулся Златко.
Предложений ожидаемо не последовало. Поэтому все расселись неподалеку и принялись усиленно думать. Синекрылый, по правде сказать, ждал, что Эзгио и сам появится. Мало ли почему он сразу этого не сделал…
Так прошло около часа. Самое смешное, что тролль даже соснул немного, а у Ивы наконец-то ноги перестали болеть от усталости. Гаргулья и эльф изображали из себя каменные монументы. Получалось отлично. Однако постепенно бездействие всем надоело.