Чародей фараона
Шрифт:
«Что там акху говорил насчет храма Забытого Бога?» – зашевелилось в голове.
Никаких признаков, что храм перестраивали, заметно не было. Возможно, остатки того, изначального сооружения, были спрятаны за стенами или где-то под землей.
– Да, – покачал головой подъехавший Наакон. – Хорошо укрепились святые отцы.
Эфиоп кивнул в сторону огромных деревянных ворот, покрытых листами из кованой бронзы.
– Такие без хорошего тарана не прошибешь.
– Ничего, – успокоил его Джедефхор. – У нас есть ключ к этой твердыне.
Голубоглазый подал
– По воле Великого Дома, жизнь, здоровье, сила, наследник Двух Царств прибыл осмотреть храм! – заорал Рахотеп на высунувшего в смотровое окошко нос привратника.
Жрец вместо того, чтобы при упоминании священной особы государя распахнуть створки и в ужасе распластаться в пыли, продолжал нагло, с подозрительностью пялиться на группу всадников, стоявшую во главе маленького войска.
– Ты что, оглох?! – рявкнул старый вояка, пораженный нерасторопностью слуги Носатого.
– Нет, – меланхолически ответствовал привратник.
– Тогда отворяй побыстрее, а то у меня лопнет терпение, и я прикажу вышибить эти проклятые ворота к Сету!
– Сегодня храм закрыт для паломников, – каким-то неживым голосом изрек жрец и захлопнул окошко. Ошеломленный такой наглостью, Рахотеп застыл на месте не в силах принять и переварить случившееся. Какой-то жалкий бритоголовый ублюдок осмелился не подчиниться воле самого наследника. Второго лица в государстве! Это было неслыханно. Воин не мог и не хотел в это поверить. Наверное, этот осел не расслышал, кто именно желает посетить храм. Или вчера перепил ритуального вина. Или просто перегрелся на солнышке… – Эй ты, горшок с отбросами! – вновь загромыхал Рахотеп булавой по бронзе. – Немедленно позови кого-нибудь из начальства! – Все братья на молитве, – донеслось из-за окошка, которое на сей раз даже не удосужились открыть. – Беспокоить не велено.
– Пойми ты, дурья башка, – тщетно взывал военачальник, – тебе же плохо будет, когда старшие узнают, что ты отказался впустить принца Джедефхора!
– Да хоть бы и самого фараона Хуфу, – ошеломили из-за ворот. – Верховный жрец Небуненеф так и приказал: «Никто, даже повелитель Обеих Земель, не может вступить за ограду храма во время проведения таинств премудрого Тота».
Рахотеп почесал затылок.
– И когда они закончатся, эти твои таинства?
– Не мои, а Носатого, – назидательно пронудил привратник. – Закончатся нескоро. Они только этим утром начались. А весь ритуал обычно длится пять дней.
– Ни хрена себе! – присвистнул воин и поплелся с докладом к царевичу.
– Враки! – возмутился голубоглазый, выслушав своего верного слугу. – Все от начала и до конца сплошная ложь! Во-первых, пора мистерий Тота еще не пришла. Их положено совершать зимой, а не летом. Во-вторых, никто не начинает обряды, посвященные Носатому, утром, а только вечером или ночью, когда на небе покажется луна. В-третьих, весь ритуал занимает три дня. И наконец верховный жрец Тота не может запретить фараону, как первосвященнику Та-Мери, или его наследнику присутствовать
– Бунт на корабле? – хмыкнул Данька и тут же был одарен таким взглядом голубых глаз Джедефхора, что поспешил прикусить язык.
«Ну и семейка! И этот так и норовит заморозить. Нет, не одному Хафре по полной программе достались отцовские гены».
– Так я не понял, – решил расставить все точки над Наакон. – Нам нужен этот храм или нет?
– Конечно, нужен! – с досадой закусил губу принц. – Зачем бы мы к нему тащились через все царство?
– Ну и чего тогда тянуть? – пожал плечами Рыжебородый. – Вышибем ворота, и все дела!
Рахотеп энергично поддержал побратима по оружию, которым эфиоп фактически стал после того, как египтянин доверил ему свой меч.
– Штурм, конечно, штурм!
Наследник колебался. Ум мыслителя остужал в нем немногие черты характера, унаследованные от взрывного Хуфу. Вступать в открытый вооруженный конфликт с могущественным жреческим кланом? Разумно ли? По плечу ли Джедефхору столь тяжкая ноша? Не приведет ли это к гражданской войне и распаду государства?
– А вы как считаете? – обратился он к херихебу и его помощнику.
Каи испуганно захлопал ресницами. Его пухлые щеки тряслись от волнения.
– Э-э-э… э-э-э… – только и смог выдавить он из себя.
– Все понятно, – нахмурился голубоглазый. – Ты что скажешь, Джеди?
Данька скосил глаза на Упуата. Волчок всем своим видом выражал беспокойство.
– Такое дело нельзя решать с кондачка, – глубокомысленно изрек «чародей», возведя очи горе. – Нужно бы посоветоваться с богами.
Тут уж и Джедефхор глянул на Путеводителя и понимающе склонил голову. Конечно же, как без воли богов начинать военные действия против их верных слуг, пусть и ослушавшихся владык земных.
– Разбиваем лагерь, готовимся к осаде! – отдал приказ царевич и обратил свой взор к Наакону.
Ведь тот, в принципе, ему не подчинялся, а шел за египтянами добровольно, как бы прогуливаясь по пустыне ради собственного удовольствия.
Наследник так и не понял из пары туманных фраз, которыми перекинулись между собой эфиоп и Джеди, по какой такой причине отряд Рыжебородого пришел им на выручку. Какое-то кольцо, сестра. Ясно, что здесь не обошлось без Аиды. Не зря же молодой чародей встречался с ней накануне их отъезда из столицы. Кстати, отчета об этом странном ночном визите приятеля во дворец фараона Джедефхор так и не дождался. Тайны, кругом сплошные тайны. Итак, что скажет Наакон?
– Привал! – прогремел эфиоп, обратясь к своим воинам.
Джедефхор облегченно вздохнул. Хвала богам. Кушанец как бы признал его право руководить экспедицией. Все-таки он нормальный парень. На такого можно положиться. Не то что его собственный амбициозный братец Хафра. Тот бы такую бучу поднял! Из вредности сделал бы все наоборот. Лишь бы подчеркнуть свою независимость.
Выставили караулы и отрядили разведчиков порыскать в окрестностях. С одной из таких групп увязался и Даниил. Ушастый нетеру, естественно, потрусил за ним.