Чародей и Дурак

Джонс Джулия

— Смотрите, как бы я не поймал вас на слове.

— Лови — я буду рад.

Польщенный Хват поклонился — и, уже выйдя за дверь, вспомнил о мешке.

— Мотылек отдаст его тебе, — сказал Старик. — И скажи ему, что на обратном пути можно обойтись без строгостей — ну разве что глаза пусть тебе завяжет.

— Ладно.

Хват вышел в тускло освещенную переднюю. «Надо же, — думал он, пока Мотылек обыскивал его, выясняя, не прикарманил ли он чего. — Старик-то набросал мне недурной план действий».

* * *

— И откуда

она только взялась, капитан? — крикнул Файлер, перекрывая рев бури. — Час назад небо было чистым, как горное озеро.

Таул не слышал, что ответил капитан. Громадная волна накрыла корабль, прокатилась по палубе, и судно накренилось на правый борт. Вцепившись в перила, Таул пригнул голову пониже, чтобы спастись от хлещущего в лицо дождя.

Голубая ветвистая молния пронизала небо, озарив ночь своим холодным светом. Вслед за ней сразу грянул гром.

Капитан выкрикивал команды, и матросы уже убирали паруса. На палубе задраивали последний люк. Файлер стоял у руля, но дубовое колесо вращалось само по себе, не слушаясь его.

На палубе горели три фонаря: один над кабестаном, другой у руля, третий был прибит к грот-мачте на высоте человеческого роста. Их бледный, недалеко падающий свет только усиливал черноту ночи. За последний час резко похолодало. Ветер из легкого бриза превратился в настоящий шквал. Он несся по небу, срывая пену с валов и поливая судно косым дождем.

Таул увидел краем глаза, как на палубу вылез Джек и стал закрывать люк, борясь с ветром. Корабль валило, и обе мачты бешено раскачивались. Желтый флаг сорвало с клотика, и тьма поглотила его.

На корабль снова обрушилась волна, окатив Таула. Вода залила фордек и главную палубу. Джек, закрепив люк, двинулся вперед. По палубе катилась соленая вода, и судно качалось как маятник. Таул подивился тому, как прочно Джек держится на ногах. Дождь теперь налетал тяжелыми белыми полотнищами, и Таул разглядел лицо Джека, только когда тот оказался на расстоянии вытянутой руки.

Джек ухватился за поручни. Глаза его потемнели, и на шее дергался мускул.

Матросы сновали, закрепляя снасти, очищая палубу, обтягивая такелаж. Капитан стоял рядом с Файлером у руля. Таул не слишком много понимал в корабельном деле, но ему показалось, что судно несется по воле волн.

Еще одна молния — и следом гром.

Таул, посмотрев на Джека вблизи, испугался. Губы юноши сжались в тонкую линию, глаза были пусты — казалось, он смотрит не на бурю, а сквозь нее.

— Капитан, волна растет. Вот-вот станет с корабль вышиной. — Карвер пробежал мимо них к рулю.

Джек бросился за ним. Таулу не хотелось отцепляться от поручней, но он видел, что с Джеком творится неладное, и должен был выяснить, в чем дело. Руки у него окоченели от холода — Таул оторвал их от опоры и двинулся за Джеком на корму. Палуба была скользкой, точно замерзший пруд. Таул спотыкался на каждом шагу. Дождь хлестал ему навстречу. Волны били в корпус со всех сторон. Налетел мощный порыв ветра, и раздался сильный треск.

— Эй, берегись!

Повинуясь

скорее чутью, чем рассудку, Таул отскочил в сторону, и накатившая волна накрыла его с головой, залив глаза, нос, горло. Он не мог дохнуть. Треск все еще слышался в воздухе. Судно накренилось влево. Таул вцепился в поручни что есть мочи, чтобы не скатиться за борт.

Крак! Сквозь соленую воду, застлавшую глаза, Таул увидел, как бизань-мачта рухнула на палубу, словно подрубленное дерево. Она врезалась в поручни левого борта, разнеся их в щепки.

— Руби такелаж! — закричал капитан.

Канаты бизани тянули за собой грот-мачту, и та уже клонилась на левый борт. Таул слышал, как скрипит от натуги дерево. Карвер пронесся мимо с ножом в руке. Таул нашарил свой нож и выпрямился, но левая лодыжка сразу отозвалась болью. Таул презрел ее — ветер дул со страшной силой, и грот-мачта грозила вот-вот обрушиться. Если она упадет, то перевернет весь корабль.

Таул заковылял к поваленной бизани. Ее канаты, в руку толщиной, так натянулись, что гудели на ветру как тетива лука. Карвер и двое других торопливо рубили снасти. Грот-мачта высилась над ними, заметно накренясь. Волны били в борта, на палубе плескалась вода. Корабль уже не качало, а валило набок.

Сверкнула молния, грянул гром. Ветер превращал струи дождя в бритвенные лезвия.

Канаты обрубались один за другим. Всегдашний балагур Карвер молчал. Таул трудился рядом с ним, перепиливая веревки ножом. Им осталось только четыре каната — те, что скрепляли верхушки бизани и грот-мачты. Конец бизани выдавался за борт на два лошадиных корпуса. Таул встал, но Карвер удержал его.

— Нет, Таул. Это сделаю я.

Таул хотел возразить, но Карвер крепко стиснул его руку.

— Нет, Таул. Ты уже однажды оказал мне услугу, заявив, что поедешь на Ларн один, без гребца. Я этого не забыл и не позволю тебе рисковать своей шеей.

Таул, в свою очередь, сжал руку Карвера.

— Ты храбрый парень.

— Нет, просто я люблю свое судно. И смогу помочь ему лучше и быстрее, чем ты.

Все, кто был на палубе, молча смотрели, как Карвер движется к сломанным поручням. Грот-мачта клонилась к бизани, как деревце к деревцу в бурю. Четыре последних каната связывали обе мачты так же крепко, как поводок связывает хозяина с собакой. Карвер сел на бизань верхом и пополз по ней, зажав нож в зубах. Таул последовал за ним вдоль мачты, остановившись у самого борта.

Тринадцать человек смотрели затаив дыхание. Карвер уже повис над морем. Волны вздымались вверх, едва не задевая его. Добравшись до конца мачты, Карвер взял нож в правую руку и стал пилить первый из четырех канатов. Дождь хлестал ему в лицо. Он держался, крепко обхватив мачту ногами. Первый канат отлетел. Мощная волна ударила в левый борт, и Карвера окатило пеной. Пару мгновений его не было видно, потом пена сошла и показался Карвер — он отплевывался, мертвой хваткой вцепившись в мачту.

Все разразились радостными криками: Карвер кивнул им в ответ.