Чародей из Дубравки
Шрифт:
– А, так – на царской дороге по утрам молоко да сметану обозам торговым продаём, – крикнул Тишка.
И братья скрылись в кустах. Егорка остался один на полянке. И тут ему стало страшно. Лес какой-то чужой стал и… смотрит. Туча чёрная ползёт и холодом веет. А из ямы несёт тёплой затхлостью. И почему-то хочется посмотреть на дно ямы, а страшно. Вдруг до чего-нибудь докопались. А Егор тут один. Сам на себя страху нагоняет, а к яме так и тянет.
И тут мальчику на нос упала ледяная капля. Он отпрянул назад и замер. Кусты позади зашевелились. Ещё раз Егор испугаться не успел. На
Ещё одна капля проскользнула за шиворот и Егор, подхватив корзинку, рванул домой. Бежал быстро, перепрыгивая старые поваленные деревья. Лес будто сердился на мальчика. Зашумел на ветру, затряс деревьями, норовя ухватить Егорку за рубаху. А тот бежал. И когда раздался треск молнии, звонкий и протяжный, словно небо раскололось, мальчик уже влетел на двор бабули Ягодки.
***
Дождь хлестал в маленькое окошко, раскаты грома сотрясали лес. Егорка представлял себе, что это два великана устроили спор. Вот один крикнул трескучим, резким, как удар молнии, голосом. Другой в ответ забубнил протяжно, так, что задрожала земля.
Бабуля прибежала совсем недавно. Ливень успел промочить её до нитки. Она, тут же сдувая капли с крючковатого носа, бросилась к печи.
– Ты, как, милай? Не накупало тебя? – спросила бабуля, растапливая печь.
– Не. Успел я, – протянул мальчик, с тоской глядя в оконце.
– Это хорошо. А всё одно, настой травяной надо выпить, – сказала бабуля Ягодка, выжимая косынку. – Чтобы хворям неповадно было.
Егорка пожал плечами. Настроение у него испортилось в конец. Стоя на пороге, может, самого для него невероятного приключения он, можно сказать, развернулся и убежал в бабушкину избушку. И откуда он появился этот дождь? Разошёлся не на шутку.
Уже стемнело. Дождь приутих, но всё равно лил не переставая. Егор лежал на лавке и смотрел в тёмный потолок, иногда подсвечиваемый всполохами молний. Тихо потрескивала печь, за печью шуршала мышка. Было спокойно, даже гром за окном не пугал, но спать не хотелось.
– Бабуль, – тихо позвал Егор.
– Аюшки, – сонно отозвалась она.
– Ты не спишь?
– Да какой, там. У нас, у стариков бессонница – обычное дело, – сказала бабуля и зевнула.
– Расскажи мне о Кощее.
– Это чего это вдруг? – прервалась на ползевке бабуля.
– Да, так – интересно. Ты же его лучше, чем мы, знала.
– Дык… злодей и злодей. Чего о нём говорить.
– Ну, бабу-уля, – проныл Егорка. – Расскажи. Чего он злой-то такой.
Бабуля Ягодка притихла, да так надолго, что Егор подумал, будто она задремала.
– Ну, как – злой? – вдруг тихо проговорила бабуля скрипучим голосом. – Ведь это как посмотреть. Возьми, к примеру, волка серого. Так он для зайки лесного враг – пуще некуда. А ведь волк и неплохой вовсе. Просто живёт, как у него заведено, по своим правилам лесным. Многие волка не любят, а он по-иному не может жить.
– Причём здесь волк? – не понял Егор. – Он же зверь. Правда – он и не может по-другому.
– Ну, вот и Кощей.
Мальчик приподнялся на лавке.
– Не, бабуль. Волку-то объяснить трудно, что так делать нельзя.
Бабуля опять замолчала.
– В том-то и дело, – опять проскрипела она. – Не всегда Кощей таким был. Ведь у него сила великая. Когда-то он мог, да и делал добро людям. Но ведь он бессмертный. И если это добро растянуть на долгие годы, его люди замечать не будут. А то вовсе всё по-другому поймут.
– Это как? – усмехнулся Егорка. Мысль, что Кощей добро делал, его развеселила.
– Вот, к примеру, увидишь, что детёнок неразумный саблей дедовской играет. Ты же ведь отберёшь у него её, от беды подальше. Вроде, добро сделал, а детёнок – в рёв. Кто ты для него будешь? Точно, не друг. И Кощей тоже хотел людям счастья принести. Дороги по лесам проложить, города тёплые да укреплённые построить, порядки глупые, да дремучие поменять. Да только враз всё не сделаешь. На годы долгие всё тянулось. А ведь это работы сколько. Злились люди, не понимали, что это для них и детей ихних. Только и помнили, что болота для Кощея осушали, да лес заготавливали из поколения в поколение. Ну, … и обозлились.
На улице грохнул трескучий гром, будто чёрное небо раскололось.
– Правильно, – усмехнулся Егор. – Кому столько работать захочется? Ну, а что Кощей, не мог всё людям объяснить? И чего он вообще к людям привязался?
– Так царь он был в местах этих.
– Царь!?
– Да, Егорушка. Царь Кощей – бессмертный и справедливый. Только едва ли кто это помнит. И приданий уж не осталось. Кощей, конечно, объяснял людям. Но, когда счастье не за горами видно, и работа веселей идёт. А так её непочатый край – и детям с внуками не управится. Роптали люди. Но когда поодиночке злятся – это ничего. Так всегда бывает. Но объявился Сидор балабол. Ленивый был парнишка. Сам не работал и другим мешал. Наверно и его можно понять. Зачем свою молодость тратить на счастье других, если тебе этого не хочется. Вот и взбаламутил народ этот Сидор. Очень он умел красиво говорить. Закипел народ, побросал работу.
– И что? – Егор сел на лавке.
– Я ж говорю – бессмертный Кощей. Оттого и трудно ему понять людишек с жизнью короткой. Могущество его свою печать на Кощее оставило. Обиделся он сильно. А когда цари обижаются на народ свой – это беда. Заставлять начал работать. А разве ж силком к счастью придёшь? Ещё пуще зароптал народ. И тут уж разгулялся Сидор. Поднял людей на своего царя.
– И что Кощей сделал?
– Многое мог сделать. Такое что, и представить страшно. И никто бы и не вспомнил, что жили люди в этих лесах. Но всё же любил по-своему их Кощей. Как детей шаловливых. Плюнул и ушёл.
– Так просто? – изумился мальчик.
– Ну, может, и была у него мысль смуту переждать. Годы пройдут, всё угомониться. Люди поймут. Только и Сидор непрост был. Уж как не упомню, а вскоре царём он стал. И всю жизнь только и твердил, как он Кощея злодея прогнал и свободу людям вернул. Только жить-то легче не стало. Чтобы в лесу выжить, надо работать. А Сидор только болтать хорошо умел, а управлять не особо выходило. И всё, что не получалось, он списывал на козни Кощеевы.
Егор сидел, ошарашено глядя на бабулю.