Чародей разгневанный (сборник)
Шрифт:
— Она у самого королевского большака, — объяснил Саймон. — Я держу постоялый двор.
Род поднял голову, открыв рот прежде, чем из него вышли слова.
— О, — и медленно кивнул, — понимаю. И там частенько останавливаются знатные особы, а?
— Наверно дважды в месяц. Всегда кто-то постоянно ездил то в замок милорда герцога, то обратно. Я прислушивался к их речам и по мере сил подражал им, чтобы сделать им приятное.
Прислушивался он, отнюдь, не только к их речи, — размышлял Род. — Аристократы, несомненно, были бы ошеломлены,
«Так почему же он сохранял лояльность?»
«Вероятно, потому, что альтернатива выглядела намного хуже.»
— Думаю, тебя не научили читать?
— Нет, отец посылал меня на уроки к викарию. Он держал постоялый двор до меня и знал, что трактирщику полезно уметь читать, писать и считать.
Так выходит Род случайно наткнулся на одного из местных общинных лидеров.
— А кто ты такой, просвещенный человек?
Он и впрямь был таким.
В голове у Рода все сигналы тревоги подняли трезвон. Признаться, он сболтнул много лишнего, но мог ли Саймон так быстро сообразить, что к чему.
— Как кто... я — фермер. Я похож на рыцаря, поэтому сбиваю тебя с толку? Или, может, на герцога? — Тут его лицо прояснилось от восторженной улыбки, и он ткнул пальцем Саймона. — Понял! Ты принял меня за златокузнеца!
Саймон сумел приглушить смех до негромкого смешка и покачал головой.
— Нет, любезный. Я говорю не о твоем занятии, а о том, кто ты есть. О том, что ты тут, но тебя здесь нет.
Род уставился на него, совершенно сбитый с толку.
— Что ты имеешь в виду, как так меня здесь нет?
— В твоих мыслях, — прикоснулся пальцем ко лбу Саймон. — Я тебе говорил, что слышу людские мысли, а твоих я не слышу.
— А. — Род снова повернулся лицом к дороге, задумчиво глядя вперед, но в душе чувствовал облегчение, будто гора упала с плеч. — Да... мне уже говорили об этом...
«Хорошо, что это способ действует», — подумал Род про себя.
Саймон улыбнулся, но свел брови.
— Дело тут не просто в неслышанье твоих мыслей. Когда мой мозг «слушает» тебя, нет даже ощущения твоего присутствия. Как такое происходит?
Род пожал плечами.
— Я могу высказать догадку, но не более того.
— И о чем же ты догадываешься?
— Ты больше обеспокоен наличием читающих мысли, чем средний крестьянин.
Саймон покачал головой.
— Этим всего не объяснишь. Я знавал некоторых с болезненным страхом, что их мысли услышат, и по-моему у них имелись основания, хотя я старался избегать их. И все же их мысли я слышал, если желал того. Поистине, я чувствовал, что они там есть. Однако, с тобой у меня не выходит ни то, ни другое. Я думаю, дружище, что ты должно быть сам наделен каким-то налетом ведовской силы, которую твоя воля превращает в щит.
— Ты хочешь мне сказать, что я ведун? — Род довольно неплохо прикинулся рассерженным.
Саймон
— Еще меньший, чем я. Нет, я бы этого не боялся. Ты ведь не слышишь мысли, не так ли?
— Нет, — правдиво ответил Род, по крайней мере, на данное время.
— Значит ты не ведун, — улыбнулся Саймон. — А теперь скажи мне, зачем ты едешь на север? Ты ведь должен знать, что едешь в самую пасть опасности.
— Разумеется знаю, после того, как мы поговорили между собой. — Род сгорбил плечи, уходя в себя. — Что касается опасности, то я рискну. В Корастешеве я смогу получить за свои продукты лучшую цену, чем во всем графстве Тюдор! А семья у меня всегда голодная.
— Она будет голодать еще больше, коль ты не вернешься. — Голос Саймона понизился, полный искреннего сочувствия. — Заклинаю тебя, друг, поворачивай обратно.
— А что случилось? Тебе не нравится мое общество?
Озабоченность Саймона перешла в улыбку.
— Нет, спутник ты приятный...
Лично Род считал себя довольно хамоватым. Но Саймон обладал большой терпимостью.
— И все же, ради тебя самого я прошу повернуть обратно на юг. Чародеи колдуна не станут добродушно взирать на того, чей разум они не смогут почувствовать.
— Цены в Романове не выше, чем в Тюдоре. — Саймон не сводил цепкого взгляда с глаз Рода. Он, казалось, прожигал ему сетчатку и проникал в мозг. — Что еще заключено в твоем ответе?
Род неохотно признал.
— Есть в нем еще кое-что, но ты получишь лишь то, что услышал.
Саймон с минуту продолжал глядеть на него.
А затем вздохнул и отвернулся.
— Ну, судьба твоя, и отвечать за нее ты должен сам. И все же не забудь, друг, что твои жена и дети рассчитывают на тебя.
Род бесспорно не забывал об этом. На один болезненный миг ему представилась Гвен и дети, ждущие неделю за неделей, без всяких известий о нем. Затем он строго оттолкнул эту мысль в сторону и попытался представить себе лица мальчиков, если он бросит задание и вернется туда, где не грозит опасность.
— У тебя есть обязательства перед народом твоей деревни, мастер Саймон. У меня тоже.
— Какие? Перед жителями твоего села?
— Ну, во всяком случае, перед моим народом. — Род думал о всем Грамарие, не говоря уж о Децентрализованном Демократическом Трибунале. — А коль принимаешь на себя такое обязательство, то его нельзя забывать только потому, что выполнение его становится опасным.
— Да, именно так, — нахмурился Саймон. — Именно это я и начал понимать лишь теперь.
Род повернулся к нему, тоже нахмурясь.
— Но ты уже сделал свое дело, пошел на требовавшийся от тебя риск. Никто не назовет тебя трусом за уход сейчас на юг!
— Я назову, — просто ответил Саймон.
Какой-то миг Род посмотрел ему прямо в глаза, а затем со вздохом отвернулся.
— Что я могу на это сказать, любезный?
— Ничего, кроме «но» своему коню.