Чародей разгневанный (сборник)
Шрифт:
Саймон тихо рассмеялся.
— Воистину, он кажется чем-то большим, чем башмак или лопата.
— Нет, я думаю об особом свойстве. Для рыцаря меч был символом его смелости, его силы и его чести. Каждый меч был отдельным, неповторимым, индивидуальным для средневекового ума, и его владелец считал его развитой личностью. Он даже давал ему имя. Иногда в легендах он даже обладал собственной волей. Нельзя подумать о знаменитом мече, не подумав и о его владельце. Экскалибур вызывает в памяти образ короля Артура, Дюрандаль вызывает в памяти изображения Роланда, Грам напоминает
— Как твой конь символизирует тебя?
Род нахмурился.
— Это кажется почему-то не совсем верным, но достаточно близким к истине. Полагаю, что метафорически Векс — мой меч.
— Тогда воспользуйся им, — запылал глазами Саймон. — Обнажи свой меч и иди убить чудовище, порабощающее нас.
Род сидел неподвижно, ощупью ища в себе страх — да, он был там, но была также и смелость ответить на него. Но в данном случае от смелости в общем-то не будет большого проку, она лишь поощряет его лезть в ситуацию слишком опасную для его выживания. Однако, как насчет уверенности? Мог ли он призвать лорда Керна, что бы наполниться гневом и не дать ему овладеть им.
Он подумал о Вексе и обо всех своих качествах, представляемых Вексом, и почувствовал, как в ответ на этот мысленный образ поднимается спокойная уверенность. Он кивнул.
— Я — за. Но если я начну проваливаться, вытащи меня? Хорошо?
— С радостью, — ответил с теплой улыбкой Саймон.
— Тогда держись. — Род встал, взял Саймона за плечо и подумал об Альфаре, о его надменности, наглости, и представляемой им угрозе для Рода и его детей. В ответ нахлынул жаркий гнев, гнев перерастающий в ярость. Род почувствовал знакомое бешенство-лорда Керна, но теперь он осознавал его, как нечто, бывшее частью его самого, а не пересаженное от кого-то иного. И будучи им самим, оно находилось под его управлением в такой же мере, как его пальцы или язык. Он открыл свой мозг, сосредотачиваясь на мире мыслей. Зримый мир померк, и в ушах у него застучала кровь. Реальными были только мысли — мечущиеся, коварные мысли ведьм и чародеев; тусклые, механические, медленные мысли солдат и слуг — и непрерывный фоновой гул, который должен был принадлежать проецирующему телепату, загипнотизировавшему целое герцогство. Чем еще он мог быть, раз испускал такой постоянный поток хвалы, такое непрекращающееся вдалбливание мысли в голову?
Чем бы там он ни был, Род вдруг почувствовал уверенность, что он служил ключом ко всей гордости и честолюбию, которые были завоеванием Альфара. Он просканировал замок, пока не нашел направление, в котором гул был сильней всего, а затем пожелал себе перенестись к нему.
ГЛАВА 15
Это было небольшое круглое помещение, сложенное из серых каменных блоков с высокими узкими окнами. Но окна эти были зашнурованы каким-то прозрачным материалом, и воздух в покоях казался неестественно прохладным — кондиционированным. В голове у Рода так и завыли все сигнальные устройства.
Он взглянул на Саймона. Старший чародей пошатнулся, ошеломленный.
— Спокойно. Именно это и происходит, когда исчезает чародей.
— Мне... никогда раньше не представлялось такой возможности, — охнул Саймон. Он огляделся кругом. Затем повернулся к Роду, пораженный благоговейным ужасом. — Да, ты истинно Верховный Чародей.
— Он самый, — подтвердил Род. — Но тем не менее, твой ученик в искусстве быть отцом и мужем.
— Так же, как я твой в искусстве кудесничества.
Саймон показал дрожащим пальцем на металлический ящик в центре помещения. Тот стоял на нешироком пьедестале высотой по грудь, а сверху у него располагался на одном конце серый переливчатый цилиндр. Из другого же вырастал кабель, который падал на пол и тянулся к стене и по ней к окну, где исчезал. Вероятно, уходя к передающей антенне, — решил Род.
— Что там за порождение алхимии? — спросил дрожащим голосом Саймон.
— Может быть, — согласился Род, — во всяком случае, это какая-то машина.
Он чувствовал настойчиво вдалбливаемое послание, вновь и вновь превозносящее достоинства Альфара. Тут оно ощущалось намного сильнее, чем в темнице. Она било и трепало его, уговаривая и убеждая, благодаря чистой повторяемости. «Альфар хозяин, Альфар велик, Альфар законный владыка всего человечества...»
— По-моему, я знаю, что это такое, Саймон — или, по крайней мере, что она делает. Если я прав, то когда я видел такую штуку в последний раз, она была живой.
— Как? — в ужасе уставился Саймон. — Живое существо не может быть машиной.
— Не больше, чем машина может быть живым существом. Но эта безусловно, кажется таковой. Если б ты не знал иного, то разве ты не мог бы поклясться, что эта штука направляет на нас мысль?
— Ч-ч... эта? — показал на сооружения Саймон с кривящимся от отвращения лицом. — Разумеется нет!
— Вразуми меня вновь — мне это может понадобиться. — А себе под нос прошептал: — Векс. Ты где?
— Здесь, Род, на конюшне замка, — ответил у него из-за уха голос Векса.
— Закрой глаза, — проворчал Род — и не волнуйся из-за происходящего. — Он закрыл глаза, представляя Векса и конюшню, где он находился. Вероятно, та в отличном состоянии, поскольку всего неделю назад она принадлежала герцогу Романову, но теперь немного подзапущена. Солому, наверняка, нужно сменить, а навоз убрать. Но он нуждался в Вексе, нуждался в нем сильно, и именно здесь... Он сделал эту мысль настоятельной, безмолвным призывом, резким, требовательным.
Небольшое помещение сотряс раскат грома, и в нем очутился Векс, дико оглядываясь по сторонам. Голос у робота стал невнятным.
— Ччччдддо... гддде... я... меня... телллепо... — Внезапно голова его взметнулась вверх, а затем рухнула вниз, все четыре ноги разъехались в стороны, став негнущимися, с коленями на тормозе, шея тоже сделалась негнущейся, направив голову в пол, затем она расслабилась, и голова закачалась.
— Припадок, — объяснил Род. — Он всегда происходит, когда, Векс поневоле становится свидетелем магии.